Рассказы из правого ботинка (сборник). Александр Рудазов

батенька, мы тут видим то же самое, что видит в данный момент подопытный, но под другим углом – вот некоторые объекты немного и… не в форме. Встаньте вот здесь… да, да, вот сюда… и чуток наклонитесь. Теперь вы видите то же, что и он.

      – А, понятно… – все еще неуверенно кивнул Попов. – Профессор, а… а нельзя в эту картинку снег добавить?… Как бы… для красоты чтобы…

      – Нельзя. А теперь – раздевайтесь и ложитесь, – нетерпеливо подтолкнул его профессор, выключая проекторы. – Учтите, что потерянное время нам никто не оплатит.

      Попов крайне неохотно проследовал к свободному ложу. В лабораторию с трудом протиснулся огромный Лелик, невнятно взрыкнул, снял боковую панель с агрегата и начал там что-то переключать.

      – Еще подписать вот здесь и здесь, – сунул Попову бумагу профессор, пока тот устраивался поудобнее. – И еще вот здесь. А здесь – число проставьте. Ну и вот тут последнюю роспись – как бы для ровного счета чтобы…

      Ложе оказалось жестким и холодным. А запах хлорки почему-то усилился еще больше. Попов поворочался, безуспешно пытаясь найти позу, в которой было бы приятно заснуть, но в конце концов сдался. Гадюкин деликатно сделал ему инъекцию, прикрепил к вискам контакты, зафиксировал веки крохотными зажимами и ловко прыснул в оба глаза из крохотной спринцовки.

      – Это что?… – поморщился Попов.

      – Для увлажнения глаз. Вы не будете моргать двенадцать часов, батенька… – рассеянно ответил профессор, поворачивая тумблер и доставая «наглазники». – Готовы?

      – Минуточку… да, готов. Включайте.

      – Ну что ж, батенька, приступим… – коснулся сенсора Гадюкин.

      – Профессор, а… а как… как ваше имя-отчество?… – неожиданно вспомнил Попов.

      – Аристарх Митрофанович, – ответил Гадюкин. – Спокойной ночи, батенька…

      – Минуту, профессор! – вдруг приподнялся на локте Попов. – Это что же – вы увидите мой сон?! Так же, как те?!

      – Конечно, батенька, конечно… Не переживайте, за стены этой лаборатории он не выйдет. Все между нами.

      – Нет, постойте! Я… я так не согласен!… не согласен!… Уберите свои присоски, я… я… я… я…

      – Поздно спохватились, батенька!… – ласково пропел профессор Гадюкин.

      Но Попов этого уже не услышал. Он крепко спал.

      Мирно текли часы. За окнами стемнело, и профессор Гадюкин зажег свет. Подопытный, которому снились кошмары, благополучно проснулся, был осмотрен, получил еще одну инъекцию вкупе с честно заработанным чеком и был выпровожен восвояси. На миг профессор задумался, как тот доберется домой в столь поздний час, но быстро об этом позабыл.

      Ассистент принес из буфета поднос с ужином. Точнее, семь подносов – один профессору и шесть себе.

      Лелик никогда не жаловался на аппетит.

      Гадюкин неторопливо поужинал, сыграл с Леликом партию в шахматы (тот, как всегда, выиграл) и вновь приступил к работе. Развернув эль-планшетку, он вывел на нее показатели приборов, включил микрофон и начал надиктовывать:

      – Одиннадцатое