730 дней в сапогах. Сергей Буянов

впереди бегущего да хриплая команда Шутько.

      Строй заметно замедлял темп. Сказалась усталость сержанта, не привыкшего к незапланированным перегрузкам. И ротный решил взбодрить курсантов.

      – Газы! – раздалась команда его свежим голосом.

      – Конец фильма, – прохрипел Лёха.

      – Начало службы, – поправил его Кирюха.

      Бойцам пришлось показать небывалую выдержку. Они «неслись» чуточку пуще быстрого шага. Пошатываясь, почти вслепую, глядя на землю сквозь запотевшие стёкла противогазов.

      Лёха окончательно утерял чувство времени и пространства. Артерии в голове готовы были разорваться от стука, лёгкие с трудом удерживались в грудной клетке, непрерывно работало сердце, в ушах стоял тупой гул. Головной мозг продолжал мыслить. Я должен выдержать это испытание, должен! Бегут урюки и айзеры, хлюпики и дистрофики, бегу и я! Внезапно Лёха наступил на что-то упругое и поскользнулся. Он с трудом удержал равновесие и продолжил движение.

      – Отставить, мать вашу! Разойдись! – дикий вопль капитана прервал «приятную пробежку» курсантов.

      Подчиняясь команде, строй рассыпался в разные стороны. Солдаты в изнеможении повалились кто куда.

      В месте, где только что споткнулся Лёха, распластавшись на животе, лежал Дюдюсь в запылённой и мокрой насквозь хэбушке.

      Командиры подбежали к нему, перевернули бойца на спину. Глаза солдата были сомкнуты, бледное лицо приобрело синюшно-землистый оттенок.

      – Кажись, не дышит, товарищ капитан!

      – Отставить панику, сержант! – озверел ротный. – Щупай пульс!

      – А вы, бараны, снимите противогазы! – крикнул он курсам. – Отставить газы, говорю!

      Присев на корточки, стараясь не испачкать отглаженную хэбушку, Шутько попеременно ощупывал тонкие запястья Дюдюся.

      – Бегом в санчасть, товарищ сержант!

      Шутько поднялся на ноги, захлопал глазами. Он что, тут самый молодой?

      – Бегом, товарищ сержант! – повторил ротный и тихо добавил: – никто из курсов не знает, где санчасть. Побежать мне?

      – Никак нет, то есть: «Есть»! – совсем запутался Шутько. Чтобы не напороть косяков, он развернулся, и ноги в руки до части!

      Капитан влепил пару пощёчин Дюдюсю.

      Глаза бойца на миг открылись.

      – Строиться! – скомандовал капитан. – Рядовой Тальянкин, остаётесь с пострадавшим от вражеского налёта! – остроумие вернулось к ротному.

      – Рота! Строевы-ым, марш!

      До полигона оставалось немногим больше километра.

      Лёха присел рядом с Дюдюсём, закурил. Кто-то должен был прервать эту безумную гонку, устало подумал он, сбрасывая сапоги.

      Долго отдыхать не пришлось. Поднимая плотные столбы пыли, примчался армейский «уазик»…

      – Травматический разрыв селезёнки, – сказал равнодушный майор медицинской службы. – Нужна операция.

      – Живой-то останется? – поинтересовался Лёха.

      – Передай