Порри Гаттер. Всё!. Андрей Жвалевский

сдирает ладони до крови, – сказал он и в доказательство продемонстрировал собственные руки. – Ты бы видел, по каким путям истины мы сейчас карабкались, вместо того, чтобы дождаться приемных часов.

      – А почему вы не дождались приемных часов? – вяло спросил Порри, которого за неделю больничного безделья перестали радовать даже визиты друзей.

      – Одевайся, – сказала Мергиона. – Мы пришли тебя выписывать. Вот тебе мешок для вещей.

      – О! – сказал Гаттер. – О.

      А сам подумал: «А действительно, чего я здесь, как дурак больной, валяюсь?»

      – А то чего ты здесь, как дурак больной, валяешься? – энергично сказала Мерги. – Ну что, ты сам, или тебе помочь?

      – Я сам, – торопливо ответил Порри.

      – Тогда ждем тебя в столовой, – Сен направился к двери, но Мергиона утащила его к потайному ходу на «пути истины».

      Мальчик принялся перекапывать гору даров и складывать свои вещи. Самой большой проблемой оказались вездесущие апельсины, которые непонятным образом все время попадали в мешок. Последней Порри уложил завернутую в казенную наволочку Черную Руку и отправился выписываться.

      У столика главврача выстроилась змеистая очередь. Не желая использовать героическое прошлое в личных целях, Гаттер скромно пристроился в хвост и прислушался к разговорам. Выписаться хотели все. Больные, увечные и раненые доказывали мадам, что они совершенно здоровы, а взмокший Клинч демонстративно плясал «Калинку». Время от времени появлялся Асс, спрашивал: «Зачем?» и снова скрывался в коридоре.

      – А чего это все решили выписаться? – поинтересовался Порри у стоящего перед ним второкурсника с перебинтованным горлом.

      – Так ведь БРЗ сегодня начинается! – прохрипел тот. – Я тоже хочу. У меня ОРЗ, с ним можно на БРЗ.

      – А что такое БРЗ? – спросил Гаттер.

      – Ты что, братишка, все на свете проспал? – раздался сзади голос Гингемы. – БРЗ – это Большой Рождественский Загул. Его готовят только по грандиозным поводам.

      Сестрица подошла поближе, поправила Порри воротник и громко добавила:

      – Твоя победа над Тем-кто-опять-облажался, Порри, – это очень даже грандиозный повод.

      Теперь даже те, кто не заметил, как Дважды Герой и Победитель Того-кого-нельзя-победить встал в очередь (!), повернулись к Гаттеру. Мальчик почувствовал себя ужасно неуютно. Зато Гинги упивалась всеобщим вниманием.

      – Пойдем, маленький герой, я обо всем договорилась, ты уже выписан, мы как раз успеем на церемонию открытия.

      Гингема цепко взяла брата за руку и, придав лицу легкий флер таинственности, направилась к выходу. За дверьми больницы сестра повела себя гораздо естественнее и даже отпустила руку Порри на свободу.

      – Значит так, братик. Во-первых, причешись, а то ты такое чучело лохматое, что рядом с тобой даже стоять неловко. Во-вторых, мама мне написала, что она тебе написала, что она тебе что-то передала. Пошли, отдашь.

      Порри напрягся, вспоминая, когда он в последний раз получал почту. Наверное, перед тем, как отправить Филимона