Под шафрановой луной. Николь Фосселер

дня раньше, чем планировалось! А уж где скоротать ночь в Лондоне, мы бы разобрались, – подмигнул ему Джонатан.

      Ответом послужило многозначительное подергивание светлых бровей и гортанный звук – не то урчание, не то мурлыканье. Наконец они дружно расхохотались.

      Поезд толчками набирал скорость и громыхал, переезжая стрелки. В модных панорамных окнах поверх проплывающих в синих вечерних сумерках фасадов слабо отражалось купе. Джонатан критично разглядывал своего прозрачного, расплывчатого двойника с блестящим от пота лбом. Каштановые волосы, густые и кудрявые от природы, были по-армейски коротко подстрижены и уложены волнами – на это уходило немало труда и помады. После гонки по улицам Лондона отдельные пряди торчали, словно рожки. Пытаясь их разгладить, он провел ладонью по голове, но безуспешно – упругие колечки всякий раз поднимались вновь, будто пружинки. Даже в тусклом оконном отражении медный оттенок волос совершенно не сочетался с ярко-красной форменной рубашкой. Он подавил вздох и сразу почувствовал себя застигнутым за этим щегольством врасплох, поймав краем глаза смеющийся взгляд.

      – Хорошо тебе смеяться, – оборонительно огрызнулся Джонатан, – ты-то всегда выглядишь как с обложки журнала!

      Обыкновенно великодушный, Джонатан с завистью рассматривал лейтенанта, вошедшего за ним в кабину, которую им предстояло делить во время переезда из Калькутты в Суэц. Новый сосед принадлежал к тому типу мужчин, чьи благородные аристократические черты волшебным образом вызывают сияющий блеск в глазах юных девиц. Униформа цвета хаки с бордовым кантом по воротнику и обшлагам идеально шла к светлым волосам и смугловатому лицу лейтенанта. Обладатель этой одежды носил ее с естественной, преисполненной уверенности элегантностью. Джонатан же, напротив, казалось, был навеки обречен оставаться для представительниц противоположного пола лишь таким другом, перед которым они могли выплакаться, когда им разбивали сердца мужчины, типажом напоминающие бравого лейтенанта. Когда Джонатан улыбался, демонстрируя легкий разъем в верхних зубах, впадинки на щеках превращались в ямочки и делали его похожим на мальчишку – в двадцать-то с лишним лет! Дела это никак не улучшало…

      Но обезоруживающая открытость в стальных серых глазах, с какой лейтенант протянул ему правую руку и представился Ральфом Гарреттом, смягчила неприязнь, охватившую было Джонатана. Уже по цвету формы он определил, что сосед его служит в корпусе разведчиков, и проникся к тому уважением. Раз служит в элитном индийском подразделении королевской армии, уж точно не изнеженный трус! Вскоре Джонатан в этом убедился – они с Ральфом очень весело проводили время за выпивкой и рассказами о военной службе в Индии. Оказалось, сам Ральф Гарретт познал тот род любовной тоски, от которого помогает лишь виски в обильных количествах. Не успел «Прекурсор» выйти в открытое море, как двое стали друзьями.

      – Я-то? – Ральф возмущенно оглядел себя. Узкие штаны перепачканы, сапоги в пыли, мундир пропитался потом.