Баймер. Юрий Никитин

задержаться нет, приходится обреченно тащиться домой…

      Краски поблекли, здания чуть качнулись и, оставшись зримыми, ушли в дымку, одновременно обрели полупрозрачность. Сквозь опостылевший плоский мир проступил сверкающий город из высоких башен, замков, крепостей, дворцов – все из оранжевого, как солнце, гранита. На крышах трепещут красные прапорцы, в центре гордо вздымается высокий строгий замок. Слышно, как заскрипели слегка проржавевшие цепи, подъемный мост медленно начал опускаться.

      Дюжие стражники с усилием открыли тяжелые створки ворот. Из замка выехали двое всадников. Я вздрогнул: это была принцесса Маджента c отцом.

      Рядом со мной раздался почтительный голос:

      – Сэр, ваш конь уже оседлан!

      Юный оруженосец смотрел на меня с почтительным восторгом. Я кивнул, приходя в себя.

      – Отлично. Сегодня же голова Черного Властелина будет на моем копье!

      Я вскочил в седло. Конь ржанул и бодро понес меня по асфальту.

      Перед домом из красного кирпича, ближе к нашему подъезду, с задранным подолом застыла в ужасе металлически-серая беспомощная волга. Из распахнутой, как у бегемота, пасти торчит объемный зад, ягодицы выразительно двигаются, перекатываются, как желе в огромных целлофановых мешках. Там, за ягодицами, наверное, есть даже человек. Что-то вроде дантиста, врачующего зуб мудрости годзиллы.

      Человек вылез из железной пещеры, в ладонях зажаты, как мечи, длинные разводные ключи. Крупный, как наемник-варвар из второй дьяблы, фигура монстра, но сильное свирепое лицо подпорчено цивилизацией: рыхловато, пухлые губы, а глаза и вовсе умные. Кивнул мне покровительственно, знает, что я тоже знаток железа. Только мы свое железо зовем хардсофтом.

      – Здравствуйте, Валериан Васильевич, – сказал я.

      Этот варвар-наемник Валериан Васильевич – доктор наук, социолог. Крепкий, уверенный в себе мужчина. Несмотря на высокую ученую степень, в квартире и на даче все делает сам. Я с завистью видел, как он остеклил балкон, а вот у нас ветер воет во все щели, а зимой балкон заметает снегом, как яранги на Чукотке.

      – Привет, Андрий, – ответил он мягким бархатным голосом тургеневского интеллигента. – Как вы это делаете?

      – Все правой, – ответил я.

      Мы поскалили зубы, это был доморощенный перевод «How do you do?» и «All right!», пародия на пиратские переводы американских фильмов. Валериан Васильевич тоже предпочитает покупать на Горбушке, что русской интеллигенции не мешает считать себя интеллигенцией и со спокойной совестью критиковать все и вся, кроме себя любимой…

      – Все исправно… – сообщил он мне. – Но что-то вроде бы начало постукивать. Надо все заранее учесть, проверить. У меня еще никогда машина не ломалась в дороге, а я за рулем пятнадцать лет!

      В нашем доме все знают, что он мог бы отогнать в сервис, жалованье позволяет, но любит все знать и уметь сам, за что его самого знают и уважают во всем доме. Даже автомобилисты попроще, инженеры и служащие, идут к нему за советом. А Валериан