Мать Мария (Скобцова). Святая наших дней. Ксения Кривошеина

след.

      Мы ж, купцы и виноделы,

      Пахари береговой земли,

      Ждем, чтоб вновь мелькнули дыма стрелы,

      Чтоб на якорях качались корабли.

      Лиза рада выходу своей первой книги, дарит ее близким и друзьям, сборник приобретает настоящую известность и широкий отклик в прессе. Но книга получилась не акмеистической. «Скифские черепки» – не только взгляд в прошлое, реконструкция эпоса языческой прародины, но это одновременно и предсказание будущего: «У русских есть соблазн почувствовать себя скифами <…>. Скифская идеология народилась у нас во время революции. Она явилась формой одержимости революционной стихией людей, способных к поэтизированию и мистифицированию этой стихии. Скифская идеология – одна из масок Диониса» – так писал Н. Бердяев в «Философии неравенства». Тема Диониса постоянно обсуждалась на «башне» Иванова. Это был его конек. В основе стихов – переживания скифской девушки, оторванной ее же отцом, «владыкой кочевным», от родины:

      Он в рабство продал меня чужому тирану,

      у которого белая, цепкая рука…

      Софья Борисовна пишет в воспоминаниях, что образ «курганной царевны» возник, вероятно, в связи с тем, что за воротами их имения «стояли два древних кургана, разрытые проф. Веселовским, часть из найденных в курганах сокровищ находилась в Керченском музее на могиле Митридата, куда любили заходить дети Пиленко, а часть была в Эрмитаже».

      Отклики в прессе были разные, от положительных до насмешливых. Но это было не самое главное. Первая ласточка вылетела из-под пера Лизы и молодой автор получил заслуженное внимание мэтров: «Умело и красиво сделаны интересно задуманные “Скифские черепки”» (В. Брюсов), «умело написанная книга» (В. Ходасевич). Имя поэтессы было поставлено в один ряд с именами А. Ахматовой и М. Цветаевой: «Книги г. Цветаевой и г. Кузьминой-Караваевой объединены ясностью и простотой стиха» (Н. Львова). В то же время автор последней оценки, сама поэтесса, отмечает, что стих у Кузьминой-Караваевой «подражателен», а образы «не ярки и только приблизительны». Отзыв Брюсова был в известной степени «спровоцирован» Гумилевым. Посылая летом 1912 года из Слепнёва сборник поэтессы, Гумилев, в частности, писал Брюсову: «Я очень дружески настроен к автору “Скифских черепков”».

      Большинство авторских монологов в книге написаны от имени царевны.

      Курганного царя я дочь,

      Я жрица и хранитель тайны я…

      Насмешливый и злой на язык Городецкий опубликовал посвященное молодому таланту стихотворение, написанное под впечатлением ее «курганной царевны»:

      В высоком кургане, над морем, над морем,

      Мы долго лежали; браслета браслет

      Касался, когда под налетами бури

      Качался наш берег и глухо гудел.

      Потом нас знакомили в милой гостиной.

      Цветущею плотью скелет был одет,

      За стекла пенснэ, мимо глаз накаленных,

      В пустые глазницы я жадно глядел.

      Через пару дней Городецкий прислал Лизе огромный торт, на котором