Дальше самых далеких звезд. Михаил Ахманов

Если бы дело касалось крыс, гигантских пауков с Биквары и другой такой же нечисти, можно было бы довериться его опыту и сноровке. Что там крысы и пауки?.. Безмозглые твари, стреляй да стреляй… Паразиты, способные овладеть человеческим разумом, считались гораздо опаснее.

      – Твой муж что-то рассказывал про эту помойку? – Калеб кивнул в сторону руин. – Где он копался, какие здания осматривал, что видел? Не плачь и постарайся вспомнить.

      Инес шмыгнула носом.

      – Вы его убьете, да? Убьете моего Гауба?

      – Непременно, – пообещал Весли Кинг, и женщина разрыдалась.

      – Весли, заткни пасть, – сказал Калеб. – А ты, сьона, не разводи сырость и отвечай. Гауб умер восемь дней назад. В городе сейчас не он, а кровожадный монстр. Хочешь, чтобы эта тварь еще кого-нибудь сгубила? Твоих близких, твоих соседей, их ребятишек?

      Это подействовало. Инес вытерла слезы и прошептала:

      – Пруд…

      – Что – пруд?

      – На площади… Гауб говорил, там есть пруд… Он садился у воды, чтобы отдохнуть…

      – Пил эту воду?

      – Нет. Мутная, грязная… Я давала ему еды и улох… он любил улох…

      Напиток из местных ягод, припомнил Калеб и спросил снова:

      – Может быть, умывался в этом пруду? Дни стоят жаркие, а копаться в земле – труд нелегкий.

      – Может быть. Не знаю, сьон Охотник…

      Больше из нее ничего не вытянуть, решил Калеб и, вздохнув, поднялся на ноги.

      – Залезай на платформу, Весли. Отправляемся.

      Гравиплатформа покачнулась и слегка осела – даже здесь, при пониженном тяготении, Кинг весил изрядно. В толпе загомонили, замахали руками; кто-то подбросил в воздух горсть изюма и зерна – на удачу. Брат Павел снова вытащил прозрачный шарик и принялся читать молитвы. Инес ар ‘ Гауб опустила голову и спрятала лицо в ладонях – должно быть, не хотела, чтобы видели ее слезы.

      – Пруд, – задумчиво произнес Калеб, – пруд с мутной водой…

      Не там ли его подцепили?..

      – Думаешь, гидра? – Весли побледнел и машинально стиснул рукоять «гаррисона».

      Не ответив, Калеб хмуро уставился на развалины за рекой.

      Древний город выглядел темным, мрачным, угрожающим – груды перемешанной с мусором щебенки, провалившиеся кровли, обломки колонн, стены, оплетенные лозой, каменные глыбы, на которых некогда покоились укрепления с башнями, теперь рассыпавшимися. Город был возведен не колонистами со звезд, а каким-то народом Опеншо, обитавшим тут в незапамятные времена. Очевидно, планета знала эпоху величия, которая, как и в других населенных людьми мирах, раньше или позже сменялась упадком. Качели истории то возносились к небесам, обещая могущество, процветание и вечную жизнь, то погружали человечество в пропасть дикости и забвения. Так было, пока не появился двигатель Берроуза, объединивший Галактики, а вместе с ним – системы искусственного интеллекта, гравипривод, биологическая реверсия, общий язык и прочие дары прогресса.

      Платформа проплыла над заросшим травой берегом и спустилась к реке. Управлявший ею автомат