Хранительница царских тайн. Анна Князева

кивнул на стол:

      – Убери лишнее. Будем смотреть одежду.

      Порошин выдвинул ящик и, не глядя, смахнул туда все, что лежало сверху. Достал из шкафа мешок.

      – Присаживайтесь, Валентин Анатольевич, – Сергей Дуло разорвал веревку и вытряхнул содержимое мешка на столешницу.

      Грачев снял пальто, повесил его на вешалку, достал частый гребень и причесался. Вынул из кармана футляр и, выудив оттуда очки, не торопясь, водрузил их на нос.

      – Ну-с, приступим… Что именно вас интересует? На что я должен обратить особое внимание? Чья это одежда? И почему мокрая? Надеюсь, не с утопленника?

      – С утопленницы, – уточнил Порошин, однако, заметив сердитый взгляд следователя, осекся.

      Валентин Анатольевич непроизвольно отдернул руки. Потом осторожно, двумя пальцами поднял цветастый рукав жакета.

      Побледнев, он схватил жакет и подбежал с ним к окну.

      – Что такое? – Дуло пошел следом.

      – Не смейте мешать! – вскинулся костюмер.

      В этот момент он был похож на дворнягу, нашедшую мозговую кость.

      Следователь отступился и только наблюдал за тем, как Грачев крутит в руках, выворачивает и разглядывает мокрое тряпье.

      Не обращая ни на кого внимания, Валентин Анатольевич кинулся к столу и, оставив жакет, схватил шелковую рубашку. Спустя мгновение он прошептал:

      – Не может быть… Этого просто не может быть… Никогда…

      – Что такое? Вы можете наконец объяснить?

      – Я искал музейные метки… – пробормотал Грачев и растерянно посмотрел на следователя. – Но их нет!

      – С чего вы взяли, что это музейные экспонаты? Вам же сказали: одежду сняли с утонувшей женщины. Рубашку, кофточку, платок и нижнюю юбку.

      Грачев положил рубаху на стол.

      – Ей четыреста лет и называется она летником… А вот эта, как вы говорите, кофточка называется телогреей, и ей никак не меньше четырехсот пятидесяти. Одежда сшита вручную, по всем правилам того времени. – Он поворошил остальные вещи. – Платок – ничего интересного. Юбка – ровесница телогреи.

      – Понимаю… Вы разыгрываете меня, – Сергей Дуло снял куртку и повесил ее рядом с драповым пальто костюмера. – Или же выдаете желаемое за действительное.

      – Надеюсь, что я ошибаюсь. В противном случае меня назовут безумцем.

      Взглянув на портфель Грачева, следователь спросил:

      – Может, перенесем встречу на завтра?

      Валентин Анатольевич грустно усмехнулся:

      – Думаете, я пьян?

      – Уверен. – Сергей Дуло предпочитал говорить правду.

      Грачев выпрямил спину и задиристо вскинул голову.

      – Ну, так вот, молодой человек… Никто… Вы слышите? Никто, сколько бы вы ни искали, не определит точнее, чем я, возраст найденных вами «тряпок». Смотрите! – Грачев приподнял жакет и продемонстрировал его. – Телогрея, одежда, которую носили состоятельные русские женщины. Судя по крою, это пятнадцатый или шестнадцатый век, о чем говорит распашной тип застежки, прямая пройма и чрезмерно длинные рукава с прорезями. –