Тысяча замков. Владимир Васильев

не осталось ни одного воина в красном.

      Когда затих гром железа в стенах замка, стало слышно, что снаружи тоже рубятся. Взгляды опьяненных победой людей Сириана и эльфов обратились за пределы стен: там несколько десятков всадников в белых накидках гнали к проливу остатки отряда орков на волках. Эльфы-лучники, выстроившись широким полукольцом, слали им вдогонку одиночные стрелы, а ранее, видно, дали хороший залп, потому что невдалеке валялось изрядное количество мертвых орков и волков, утыканных стрелами.

      – Это конники из Троя! – сказал Хокан. – Вовремя успели!

      Славута, отирая секиру оторванным краем чьего-то плаща заметил:

      – Конечно, верхом-то…

      На легкое сотрясение почвы Вишена сначала не обратил внимания. Когда оно повторилось, он с тревогой огляделся.

      Башни замка дрожали, колебля даже стены. Над башнями трепыхались непонятно какие флаги: они то зеленели, то становились белыми, как снег, чтобы вскоре опять позеленеть.

      – Небо! – побледнел Славута. – Мы же в разном цвете! Эй, все кто от эльфов – прочь из замка!

      Сириан, вышедший из-под арки, что-то кричал им.

      – Да не в ворота! – подсказал Славута. – Вновь через стену!

      Эльфы-лучники, песиголовцы, кроме Урхона с Гархом, и Хокан мигом взлетели на стену, и споро спустились.

      Только теперь замок перестал сотрясаться; флаг наконец приобрел устойчивый белый цвет и на нем прорезался геральдический орел.

      Сириан приблизился; он выглядел взбешенным.

      – Как вы оказались в замке? – спросил он гневно.

      – Через стену, – пожал плечами Вишена.

      – Кто позволил? – продолжал орать Сириан.

      – Никто.

      – Тогда зачем было лезть?

      – Затем, соленый лес, что ты еще час бы в той арке топтался и кучу народа положил, – рассвирепел в свою очередь Вишена. – Воевода, так тя… Воевать научись сначала!

      Сириан осекся. Потом сказал, уже тише:

      – Здесь я решаю, что делать. А ты подчиняешься мне, не забывай.

      – Ну и решай, – Вишена швырнул ему под ноги кошель с золотом. – Я вам не навязывался. Мне орки ничего плохого не сделали. Это не моя война.

      Он развернулся и пошел к вновь возникшим в арке воротам, распахнутым перед встречей всадников Троя.

      Гарх и Урхон последовали за Вишеной.

      Пожарский совершенно не представлял, что станет делать дальше, куда пойдет и зачем. К Тарусу, наверное…

      Отвлекло его хлопанье крыльев; какой-то крылатый зверь валился сверху на лужайку перед воротами, оглашая окрестности хриплым клекотом.

      Вишена отступил; зверь тем временем, часто, как голубь, взмахивая крыльями, опускался и скоро коснулся земли когтистыми лапами. Голова зверя напоминала соколиную. Меж коричневых кожистых крыльев посреди хитрой упряжи сидел всадник в синем плаще.

      Это был Тарус.

      Вишена, заслонивши рукой глаза, стоял перед аркой; ветер шевелил его белый плащ.

      Наконец зверь успокоился, перестал взмахивать крыльями и сложил их на шерстистой