Сестры Тишины. Болтушка. Вера Чиркова

четверть часа вдова, крепко сжимая в руке чуть шершавую ладошку сына, уже шла следом за повесившим мешок на спину вором и тихим шепотом поясняла ему, какую нужно выбирать работу.

      – Смотри не на деньги, а на людей! Некоторые много обещают, а потом не дают ничего!

      Вот все они такие! Вполуха слушая указания, выдаваемые топавшей за ним женщиной, с досадой морщился Хасит. Еще ничего не знают о том, на что способен мужчина и как намерен действовать, но обязательно заранее испортят все настроение своими советами! Ну почему она решила, будто он глупее или неопытнее ее? Только потому, что его предали свои же? Так там был совсем другой расклад, собственного сына глава гильдии из петли вытаскивал! А ему хорошего судью сумели подсунуть, всего двадцать лет тюрьмы дал и через полгода разрешил выкупить торговцу из небольшого городка. Само собой, он обиделся… но слова не сказал. Все признал. Глупо связываться с теми, кто много сильнее… особенно не подготовившись как следует.

      На базаре Хасит оставил мешок и спутников под камышовым навесом дешевой харчевни, приказал подавальщику принести им чай и лепешки и отправился к посредникам, предлагать свои услуги.

      – Идем всей семьей, я, женщина и ребенок. Что? Сколько лет? А, сыну! Девятый. Я могу работать охранником или конюхом, она кухаркой или служанкой, ребенок тихий, послушный.

      – А глаза у нее какие? – настырный посредник смотрел как-то слишком подозрительно, и бывалый вор не мог этого не заметить.

      – Обыкновенные! Ты что, не видишь, сколько мне лет? Я давно смотрю женщинам не на глаза… а намного ниже. Так есть у тебя работа, или я к другому пойду?

      – Посиди, подожди! Сегодня базарный день, народ только подъезжает! Сам понимаешь, летом больше ищут работников в огород или в поле, иногда скот пасти или подсобников в строительные артели. Так что если хочешь чего почище, придется потерпеть! – осадил его посредник, делая пометки в засаленной книжице. – Где вы остановились?

      – В харчевне сидим, неподалеку, – буркнул Хасит и нехотя пообещал: – Ладно, подожду.

      Однако, выйдя из маленькой клетушки, он и не подумал возвращаться назад. Покружил немного по рынку, чтоб убедиться в отсутствии слежки, и направился к следующему торговцу рабочей силой. Потом еще к одному… и через полчаса точно знал, сегодня их всех волнуют не мускулы и особые таланты работников, а цвет женских глаз.

      – Тебя ищут, – еле слышно сказал он вдове, вынырнув из-под старой кошмы, изображавшей в этом заведении заднюю стенку. – Все посредники спрашивают, какой цвет глаз у моей напарницы.

      Говорить Малихе о том, что представлял ее своей женой, вор не собирался. Как только начнут договариваться с хозяевами, так и пояснит, что посредники поняли неверно. Если, конечно, еще придется договариваться.

      – Святая… – начала она и смолкла, – а зачем им это, не спросил?

      Хотя и сама уже сделала выводы. Здесь, в ханстве, где почти все жители черноглазы, это может означать одно, ищут именно ее. Или такую же, как она… хотя такое совпадение маловероятно. И что ей остается