Вы будете как боги. Эрих Фромм

Бог обязуется проявлять абсолютное уважение к любой жизни, к жизни человека и всех живых существ. Право всех живых существ на жизнь устанавливается как первый закон, которого даже Бог не может изменить. Важно отметить, что первый договор (в окончательном варианте Библии) заключается между Богом и человечеством, а не между Богом и еврейским племенем. История евреев воспринимается лишь как часть истории человека, принцип «почитания жизни»[11] предшествует всем специфическим обещаниям одному определенному племени или нации.

      За первым договором между Богом и человеком следует второй, между Богом и евреями[12]. Этот завет изложен в книге Бытие: «И сказал Господь Аврааму: пойди из земли твоей, от родства твоего и из дома отца твоего, в землю, которую Я укажу тебе. И Я произведу от тебя великий народ, и благословлю тебя, и возвеличу имя твое; и будешь ты в благословение. Я благословлю благословляющих тебя, и злословящих тебя прокляну; и благословятся в тебе все племена земные» (Быт. 12:1–3). В этих последних словах мы снова находим выражение универсализма. Благословение касается не только племени Авраама, оно распространяется на все человечество. Позднее обещание Бога Аврааму расширяется в договоре, который обещает его потомкам землю между рекой Египетской и рекой Евфрат. Этот завет в расширенном виде повторяется в книге Бытие: «И весьма, весьма распложу тебя, и произведу от тебя народы, и цари произойдут от тебя. И поставлю завет Мой между Мною и тобою и между потомками твоими после тебя в роды их, завет вечный в том, что Я буду Богом твоим и потомков твоих после тебя. И дам тебе и потомкам твоим после тебя землю, по которой ты странствуешь, всю землю Ханаанскую, во владение вечное; и буду им Богом» (Быт. 17:7-10).

      Самое драматическое выражение радикальных последствий договора может быть обнаружено в споре Авраама с Богом, когда Бог хочет уничтожить Содом и Гоморру за их «нечестивость»[13]. Когда Бог сообщает Аврааму о своем плане, Авраам приближается и говорит: «Неужели Ты погубишь праведного с нечестивым? Может быть, есть в этом городе пятьдесят праведников? Неужели Ты погубишь и не пощадишь места сего ради пятидесяти праведников в нем? Не может быть, чтобы ты поступил так, чтобы Ты погубил праведного с нечестивым, чтобы то же было с праведником, что с нечестивым; не может быть от Тебя! Судья всей земли поступит ли неправосудно? Господь сказал: если Я найду в городе Содоме пятьдесят праведников, то Я ради них пощажу все место сие. Авраам сказал в ответ: вот, я решился говорить Владыке, я, прах и пепел: может быть, до пятидесяти праведников не достанет пяти, неужели за недостатком пяти Ты истребишь весь город? Он сказал: не истреблю, если найду там сорок пять. Авраам продолжал говорить с Ним, и сказал: может быть, найдется там сорок. Он сказал: не сделаю того и ради сорока. И сказал Авраам: да не прогневается Владыка, что я буду говорить: может быть, найдется там тридцать? Он сказал: не сделаю, если найдется там тридцать. Авраам сказал: вот, я решился говорить Владыке:

11

Для сравнения: см. центральный тезис Альберта Швейцера.

12

Договор с Авраамом взят из источника J, договор с Ноем – из источника Е; таким образом, исторически история с договором с Авраамом раньше истории с Ноем. Однако в соответствии со сказанным выше это несущественно для нашего анализа. Редактор книги «Бытие» так объединил два источника, что договор с человечеством предшествует договору с еврейским племенем. Для этого у него были веские причины, и Библия остается такой, как он счел нужным.

13

Идея природы греховности Содома и Гоморры показывает интересное развитие еврейской традиции. В библейском тексте эта греховность описывается как гомосексуальность. Именно таково значение текста; так его понимали и Раши, Авраам ибн Эзра (род. в 1092 г.), Рашбам (рабби Шмуэль бен Меир, 1085–1174). Нахманид (рабби Моше бен Нахман (Рамбан), 1194–1270), с другой стороны, интерпретирует текст в том смысле, что целью жителей Содома и Гоморры было не пускать к себе чужих, чтобы оставить все богатство себе. Такая интерпретация близка к талмудическому определению нечестивости Содома и Гоморры: она рассматривается как нежелание сделать для другого что-то, что «приносит другому удовольствие и не причиняет ущерба себе».