Станция «Мертвый ворон». Артём Блюдёнов

я 2346 года

      Свет в санитарном отсеке не функционировал, и помещение освещалось лишь красными огоньками аварийных систем. В просторном сорокаметровом боксе находилось только два male-тела. Оба лежали на полу. Вокруг первого уже растеклась вязкая лужа крови. Оно было мертво. Второе male-тело не имело видимых повреждений кроме обширного кровоподтека в правой части головы, прямо на границе роста волос. Оно находилось в бессознательном состоянии. В левой руке неопознанное male-тело все еще сжимало увесистый автоматический пистолет.

      Единственным звуком, проникающим в отсек, был писк зуммера, исходящий от идентификационного пульта, расположенного справа от герметичной автоматической двери. Голографический экран пульта периодически освещался, сквозь пелену помех в отсеке возникало синевато-призрачное female-лицо, беззвучно раскрывающее губы в настойчивом, но немом вопросе. Видимо кто-то сильно желал выяснить, что стряслось в медицинском отсеке.

      Второе male-тело тяжело застонало и резко вскинуло руки к голове, отчего автоматический пистолет ткнулся стволом прямо в кровоподтек. Пальцы судорожно разжались и оружие с гулким стуком упало на металлический пол медотсека. Male-тело вновь застонало, обняло руками голову и открыло ярко-голубые глаза, затем перевернулось на живот, встало на четвереньки и подползло к пульту.

      Окровавленная ладонь легла на считывающее устройство. Раздалась служебная мелодия и металлический female-голос произнес:

      – Доктор Амес, вы готовы принять вызов от первого помощника Элен?

      – Да, – ответил доктор, сглотнув густую и отвратительно медную на вкус слюну.

      Голограмма мертвенно-синего female-лица налилась живыми красками, но помехи не пропали, зато оно обрело голос.

      – Амес, какого арбитра у вас происходит? Ам, как там Влад?

      Доктор несколько раз моргнул, словно собираясь с мыслями, и в некотором замешательстве произнес:

      – Я не могу ничего толком вспомнить, все как в тумане, мысли путаются и ускользают…

      – Что ты помнишь последним? – в голосе первого помощника прозвучала обреченность напополам с усталостью.

      – Мы с Владом вошли в отсек, он был не в себе, он говорил что-то про чистое сияние разума и храм повелителя цифр, я хотел оказать ему первую помощь, провести диагностику, а потом снова провал, и я уже очнулся с пистолетом в руке, а Влад лежит на полу в луже крови. Что происходит Элен, почему на станции аварийный режим, и почему я не могу открыть эту проклятую дверь?

      – Ив… командор Ивэл включил аварийный режим прямо перед тем, как заблокировал командную рубку. Полагаю, что он сошел с ума, как и наш пилот Влад, – послышался глубокий вздох, – я думаю, при последнем спуске на эту безжизненную глыбу камня они обнаружили нечто выходящее за рамки нашей работы, нечто иное.

      – В каком смысле иное, – тихо переспросил Амес.

      – В смысле не имеющее отношение к нам, но живое.

      – Ты хочешь сказать инопланетное?

      – Здесь все инопланетное, – первый помощник грустно хмыкнула, – я хочу сказать – иное, и под этим я подразумеваю инородную форму жизни.

      – Это бред первый помощник, мы исследуем космос уже почти четыре сотни лет и никогда, слышишь, никогда не встречали в нем ничего живого. Планета KR3b – это мертвый кусок минеральной руды, а мы – геологи. Наша задача искать месторождения, разворачивать дробильно-буровые комплексы и ставить на поток разработку.

      – Да, разумеется, – отметила Элен, – а потом ты застрелил Влада и даже не помнишь этого.

      Амес дернулся как от удара и посмотрел на распластанное на полу мертвое male-тело.

      – Ситуация ясна и пока под контролем, – произнес первый помощник, – оставайся на месте, свяжись со мной, если память вернется, и не делай глупостей.

      Элен отключила связь с медотсеком и уронила голову на руки. Все произошедшее за последние пять часов казалось каким-то экзистенциальным бредом, чем оно видимо и являлось на самом деле.

      Доктор был прав в одном, чудом выжившее человечество, отринувшее в ядерных лучах толерантности национальные, гендерные, религиозные и иные отличия, возродилось сияющим фениксом и отстроило на обгоревшей Земле город-сад, а потом с вызовом и надеждой устремило свой взор в глубины космоса. Горстка чистых умом и сердцем нуждалась в ресурсах как никогда раньше.

      Заветной мечтой староформатных людей, деливших себя на христиан и мусульман, белых и черных, мужчин и женщин и еще миллионы всевозможных групп, был поиск иной формы жизни. Почему им так хотелось найти чуждый разум? Возможно они жаждали доказать себе, что не одиноки в метавселенной, что их микроскопическая планета, крутящаяся вокруг маленького солнца на самых задворках скромной галактики является частицей чего-то важного и великого, неким пусть небольшим, но крайне значимым элементом фантасмагорического организма, созданного волей творца.