Молилась ли ты на ночь, Даздраперма?. Т. Флорео

хнулся в желтые от никотина усы. Парень перед этим заданием явно нервничает. Сколько раз ездили вместе, и в худшие ночи, и в далекие окраины, и никогда раньше он не сомневался в том, что Юрий Сергеевич даже вслепую мог бы узнать каждый московский переулок.

      Остаток пути ехали молча.

      Остановились около покосившейся деревянной сторожки. Снег валил все гуще, укрывая каменную набережную, исчезая на черной ряби воды. Юрий и Владлен вышли из машины. Юрий Сергеевич знаком предложил молодому комиссару папиросу “Герцеговина Флор”. Тот неловко взял одну, закурил, изведя три спички, жадно затянулся.

      – Что, руки дрожат? – Капитан неспешно, обстоятельно прикурил.

      Владлен настороженно посмотрел на него.

      – Замерзли просто.

      – Ты особо не мандражуй. Дело простое, посмотреть, что там творится, вернуться и доложить. Ребенок справится.

      – Так может подождешь немного? Я за ребенком сбегаю.

      – Ребенку костюм не по размеру будет.

      Два окурка, один за другим, полетели в воду. Юрий Сергеевич открыл багажник, достал тяжелый круглый шлем с овальным иллюминатором и налобным фонарем, плотный серый водолазный костюм, ботинки с толстыми свинцовыми подошвами. Владлен, присев на крыло “Эмки” стаскивал сапоги и разматывал портянки.

      – Мне там босиком, что ли, придется ходить?

      – Холодная голова, горячее сердце, чистые руки… О ногах Феликс Эдмундович ничего не говорил. Значит можно и босиком. Одевай, давай.

      Комиссар с трудом натянул негнущийся комбинезон поверх кожаной куртки, надел ботинки. Взял в руки шлем, осмотрел с разных сторон.

      – А шланг где?

      – Нет шланга. Вон, посмотри, новая разработка КБ академика Кустовского, водяное легкое. – Капитан указал в багажник, где стоял сдвоенный баллон, похожий на бронзового цвета крысиные яйца. – Надеваешь на спину как рюкзак и можешь ходить по водяному дну, аки посуху. Отсюда до Дворца никакого шланга бы не хватило. Запас воздуха – два часа, хватит сбегать туда-обратно. Дорогу найдешь по вешкам на дне.

      Владлен сверху опустил себе на плечи шлем, повернулся спиной к Юрий Сергеевичу, чтобы тот закрутил болты, повесил баллоны и подключил воздух.

      – А КАК… – Владлен поморщился от громкости собственного голоса в тесной металлической камере, понизил почти до шепота – А как проверить, что эта система работает? Вдруг ты что-то не так подключил, Сергеич?

      Сергеич постучал костяшками пальцев по макушке шлема, как будто проверяя прочность.

      – Мне сказали так, если, после того как тебя окунем, будет много бульбашек – значит потонул, если мало бульбашек – значит все нормально. Готов?

      – Всегда готов.

      – Ну, с бо… – Юрий Сергеевич осекся – ни пуха, в общем.

      Владлен сделал пробный шаг. Скованное тело едва слушалось. От сторожки к воде вела пологая каменная лестница, ступеньки невысокие, но даже на них приходилось осторожно выверять каждое движение, чтобы не оступиться и не скатиться вниз. Остановившись у кромки, он наклонился, насколько мог, посмотрел на маслянистую, темную поверхность реки. Оставалось только прыгнуть.

      Он услышал короткий всплеск, перед тем как его со всех сторон окутала холодная давящая тишина. Остался один звук – звук его собственного дыхания, которое с проходящими мгновениями становилось все быстрее, отрывистей – он забыл включить фонарь, перед тем как уйти под воду, даже не посмотрел как он включается. Панически ощупывая шлем, в поиска кнопки, рычажка, чего угодно что поддастся, он сквозь зубы беззвучно чертыхался, проклиная внезапную, несвоевременную забывчивость. Для пальцев в толстых перчатках любая поверхность была одинаковой, он не чувствовал никакого рельефа. Но ему повезло – после одного из случайных нажатий, фонарь пару раз моргнул неуверенно, затем загорелся, холодным призрачно-голубым светом.

      Слепота изменила цвет, но осталась слепотой. Владлен провел рукой перед лицом, и не увидел даже смутную тень. Стекло иллюминатора подернулось непроницаемым туманом конденсата.

      “Все, пора разворачивать лыжи.”

      Продолжать с таким уровнем подготовки было бессмысленно. И почему не послали профессионального водолаза? Расставил же кто-то вешки на дне. Ну ладно, понятно почему не послали, среди сотрудников НКВД водолазов не было, а дело чрезвычайно важности требовало надежного, проверенного человека… Но почему не подготовить получше этого надежного человека? Потому, что не было времени, “дело чрезвычайной важности не терпит отлагательств”. Никто не подумал, что отлагательств будет больше, если ценный сотрудник будет всю ночь вслепую бродить по дну Москва-реки. Ничего, сейчас он выйдет на берег, позвонит в управление, там направят машину к консультанту, растолкают его, и привезут сюда. Нечего спать, пока Родина в опасности.

      Пока Владлен размышлял таким образом, влага на стекле поменяла текстуру. Гладкая белизна превратилась в подобие фасеточного глаза, мельчайшие капли росли, поглощая друг друга, стали похожи на бисер, затем на сверкающую чешую. Наконец первая тяжелая капля