Убийства в «Маленькой Японии». Барри Лансет

века.

      – Что ж, по крайней мере в искусстве вы – дока, – заметил Хара, укладывая меч на место в витрине. – А как обстоят дела с вашими способностями сыщика?

      У тротуара перед входом в магазин стоял иссиня-черный «роллс-ройс». Водитель в кепи и безукоризненно отглаженном мундире поминутно обмахивал мягкой метелкой на длинной рукоятке его сверкавшие на солнце обводы, на которых и так невозможно было увидеть пылинку.

      – Почему бы нам не пройти ко мне в кабинет? – предложил я. – Лучше будет продолжить беседу там.

      Но провел я его, конечно же, в примыкавшую к кабинету гостиную. С ее бежевым ковром, кофейного оттенка кожаной отделкой кресел и столом орехового дерева. Я считал себя вправе гордиться обстановкой этой комнаты. Стол эпохи правления Вильгельма и Мэри, то есть сработанный еще в начале XVII века, я сумел по случаю приобрести на распродаже имущества одной из усадеб. На пастельно-серой стене висела акварель Чарльза Берчфилда – талантливого, но недооцененного американского художника середины XX века.

      Хара занял одно из кресел, пока Китайская Стена протискивал тушу сквозь проем двери. Минутой позже Эберс принес поднос с кофе, поставил на стол и исчез, показав мне за спиной магната выразительный жест – кулак с оттопыренным вниз большим пальцем.

      Хара перебросил ногу на ногу. Я же остался стоять, поглядывая не без настороженности на его помощника. Гость оглядел комнату.

      – Ano e mo warukanai kedo…

      Это означало: «Рисунок тоже хорош, но…»

      Я склонил голову в легком поклоне.

      – Вещица скромная, но достойная, – произнес я на его родном языке, вложив в интонацию подобающий случаю оттенок самоуничижения.

      Хара, чьи портреты нередко появлялись в печати, был привлекательным мужчиной, которому уже перевалило за пятьдесят. При личной встрече я обратил внимание на знакомые по снимкам квадратный подбородок, блеск загорелого лица, проницательные и умные глаза. Чего я не замечал раньше, так это густой пряди седых волос, зачесанной сейчас назад и вверх. На снимках в журналах «Форчун», «Таймс» или «Эйшиа тудэй» в его темной шевелюре была заметна лишь легкая кайма благородной седины на висках.

      – Стало быть, здесь вы и работаете?

      Я сразу понял, что речь не о торговле древностями.

      – В этом офисе располагается филиал агентства в США, но его штаб-квартира по-прежнему находится в Токио. В Америке я порой прибегаю к услугам внештатных сотрудников, но нередко приглашаю своих лучших людей из Японии.

      Китайская Стена широко расставил ноги, выпятил подбородок и сложил руки за спиной, всем видом показывая, что может расслабиться, пока генерал разговаривает с ничтожнейшим из смертных. Это от меня не укрылось, и, кивнув в сторону охранника, я спросил:

      – А он не великоват для домашней собачки?

      Хара улыбнулся, хотя явно не оценил моего юмора.

      – И что же, вы хорошо выполняете свою работу?

      – Кое-кто так считает.

      – Вы сумели отыскать знаменитую чашу Рикю, верно?

      – Да.

      – Впечатляет.