Порочная страсть. Колин Маккалоу

уважаемым, достойным восхищения считался труд сестры милосердия, с радостью и облегчением приняли ее отказ.

      Даже во время обучения в школе медсестер – их тогда называли практикантками – Онор Лангтри не носила очков, не была робкой и неуклюжей, но и не стремилась выделиться, блеснуть умом. В пансионе для девочек и дома она легко сходилась с людьми, охотно бывала в гостях и любила шумные компании, но не испытывала глубокой привязанности ни к кому из молодых людей. Все четыре года обучения в школе при Королевской больнице принца Альфреда она вела такую же открытую веселую жизнь, бегала на танцы и никогда не оставалась без кавалера, встречалась с поклонниками в кофейне или в кино, но даже не помышляла о глубоких, прочных отношениях: работа медсестры интересовала ее куда больше.

      По окончании школы Онор направили в одно из женских отделений больницы, где она и встретила своего дерматолога, недавно получившего должность консультанта. Они сразу же понравились друг другу, и его приятно удивило, что сестра Лангтри так скоро ответила ему взаимностью. Это Онор поняла сразу и лишь гораздо позже догадалась, как сильно его влекло к ней как к женщине. К тому времени она уже успела в него по уши влюбиться.

      Он одолжил у своего холостого приятеля адвоката ключи от квартиры в одном из высотных зданий в конце Элизабет-стрит и предложил ей встретиться там. И она согласилась, сознавая, на что идет. Доктор уже объяснился с ней, что далось ему нелегко, и она оценила по достоинству его прямоту и честность. Он никогда не разведется, чтобы жениться на Онор, это невозможно, но он любит ее и страстно желает видеться с ней тайно.

      Построенная на честном соглашении, их связь распалась примерно год спустя. Они встречались, когда доктору удавалось выдумать предлог, что порой бывало непросто: к дерматологам не обращаются за неотложной помощью, как к хирургам или акушерам. «Только представь, как кожника вытаскивают из постели в три часа ночи, чтобы помочь пациенту с тяжелым приступом угревой сыпи», – пошутил он однажды. Онор тоже бывало трудно вырваться с работы, ведь она была всего лишь младшей сестрой, еще носила крахмальный фартук и не могла потребовать, чтобы дежурство перенесли на более удобное для нее время. Пока длился их роман, им удавалось видеться не чаще раза в неделю, а случалось, и раз в месяц.

      Онор Лангтри нравилось думать о себе не как о жене, но как о любовнице: если жены покладисты и безобидны, то любовницы окутаны неким ореолом очарования и тайны, – однако реальность оказалась иной. Они встречались урывками, тайком и почти тотчас воровато расходились. Онор была несколько обескуражена, когда вдруг осознала, что во время свиданий едва ли не все время они проводят в постели, а иным, более интеллектуальным формам общения уделяют жалкие минуты. Не то чтобы ей не нравилось предаваться любви или она считала это занятие недостойным и унизительным: она быстро усвоила уроки своего доктора, а ум и фантазия подсказали, как применить новые знания, чтобы продолжать