Экономика во лжи. Прошлое, настоящее и будущее российской экономики. Никита Кричевский

крестных отцов, сколько утаивание взносооблагаемых доходов (на сленге – «крысятничество»). «Крыса» с позором изгоняется из стаи, а иногда, особенно если это публичная фигура, вместе с ближайшим окружением на какое-то время становится образцовым изгоем, попутно исполняя роль пугала[56].

      Впрочем, «крыса» – это преступник среди преступников. Новейшая история знает немало примеров, когда инвестирование общаковых ресурсов становилось убыточным по вполне объективным причинам. В этих случаях виновники подвергались длительной внутригрупповой обструкции и даже вне сообщества («сарафанное радио» всегда и везде работает безотказно) получали клеймо «нерукопожатных».

      К слову, руководитель преступной группы никогда не был хранителем общака – он, скорее, эдакий «председатель совета». Для обеспечения сохранности и приумножения средств в каждой группировке существует отдельный, проверенный и замаранный в предыдущих делах «кошелек». К которому, в свою очередь, приставляется «застежка», а к ней – дополнительный «шпингалет».

      Не подберешься, да это «плательщикам» и не нужно. Причем «кошелек», точнее, «кошельки» – отнюдь не кассиры, а, скорее, управляющие с правом финансовой инициативы[57]. И если небольшие, по меркам конкретной группировки, проекты могут реализовываться «кошельками» самостоятельно, то все без исключения средние и крупные инвестиционные инициативы подлежат обязательному коллегиальному рассмотрению в специальном, создаваемом для таких целей «комитете».

      Несколько слов о механизме функционирования общака. В нашу эпоху общаковые капиталы уже не покоятся «в безымянной могиле», как это принято показывать в кинофильмах или описывать в бульварной литературе. Впрочем, банковские счета также не подходят – всегда есть риск внезапной потери (конфискации), «стрижки» или банальной операционной ошибки. Деньги, как уже говорилось, «должны работать», и здесь как нельзя кстати подходят офшорные схемы.

      Общепризнано, что в России середины второго десятилетия XXI в. до 90 % производственной собственности оформлено на компании из офшорных и полуофшорных юрисдикций, где конечные бенефициары (выгодополучатели) не раскрываются. Нет никаких оснований отрицать, что значительная часть российских общаков вкладывается в наши (а в последние годы и в зарубежные) промышленные активы как раз через «налоговые гавани».

      Даже если офшорно-российская компания выставляет данные об основных собственниках на всеобщее обозрение, вопрос, какой объем собственности в действительности принадлежит так называемым олигархам и прочим «капитанам бизнеса», так и остается открытым. Больше того, отдельные российские структуры, те же банки, с преобладающим офшорным капиталом нынче не гнушаются привлекать в совладельцы вполне респектабельные организации, в том числе учрежденные правительствами тех или иных стран вплоть до американского. Как такое становится возможным – неизвестно, зато

56

Вполне вероятно, что отсутствие результативной части по некоторым громким коррупционным скандалам последних лет имеет именно такое объяснение.

57

К «кошелькам» можно небезосновательно отнести многих знаковых персонажей как финансового, так и реального сектора отечественной экономики: от руководителей-контролеров крупнейших российских банков с преимущественно сырьевой ориентацией до владельцев российских и зарубежных спортивных клубов.