.

Кензи хуже всех. Официально. Держись подальше от нее, чтобы тебя не забрызгало, когда она вдруг не сможет сдержать свои позывы.

      – Жесть! – Я смеюсь.

      – Кензи именно такая. Теперь, когда я знаю, кто тебя так назвал, мне это прозвище не кажется забавным.

      Я снова бью ловца снов рукой-клешней, и он начинает крутиться.

      – Как-то в очереди к кассе одна девочка истерически громко прошептала своей матери, что мое лицо похоже на оплавленные восковые карандаши. А я стояла всего в нескольких шагах от нее. Черт, я обгоревшая, а не тупая.

      – Один старшеклассник назвал меня «Еда на колесах», потому что, как он сказал, я слегка поджарена, – со смешком признается Пайпер. – Надо отдать ему должное – его прозвище хотя бы имеет смысл. Ты не представляешь, как глупо порой меня называют.

      – Я наверняка слышала в свой адрес и похуже. – Меня слегка задевает, что Пайпер полагает, будто может конкурировать со мной в этой сфере. Со мной, чье лицо провоцирует тысячи колкостей.

      – Например?

      – Даже и не знаю, вынесешь ты это или нет.

      – Ладно, тогда начну я. Одно из первых прозвищ: Сбитая кошка. – Пайпер с ухмылкой откидывается на спинку кресла.

      – Неплохо. А я начну, пожалуй, с Лицо-бекон.

      – Полупарализованный зомби.

      Поднявшись на колени, я выкрикиваю сквозь смех:

      – Лицо со шрамом!

      Пайпер аж повизгивает от хохота и чуть не выпадает из кресла, когда наклоняется вперед и кричит очередное прозвище:

      – Змеиная кожа!

      – Жареный краб!

      – Хрустяшка!

      – Рот-мутант!

      – Пятачок! – Пайпер прикрывает рот ладонью, осознав, что произнесла не свое прозвище, а просто обозвала меня.

      Мы обе заливисто смеемся, я падаю на кровать, держась за живот, а Пайпер сгибается пополам.

      – Девочки! – В комнату врывается Кора.

      Пайпер прикусывает губу, пытаясь не смеяться.

      Кора переводит взгляд с меня на Пайпер, чье лицо покраснело от смеха.

      – Хватит.

      После ее ухода мы еще какое-то время хихикаем. Затем Пайпер подъезжает к кровати, выбирается из кресла и ложится рядом со мной.

      – Ну, и кто выиграл? – спрашивает она.

      – По-моему, мы обе проиграли.

      – Прозвища меня не волнуют. Кто обзывается, и все такое. По-настоящему оскорбительно вот это, – указав на коробку с открытками, она кладет руку на грудь и высоким голоском пищит: – «Образец для подражания! Твоя история такая трогательная! Ты вдохновляешь меня жить на полную катушку!» Прекрасно, блин. Круто, что моя личная трагедия способна помочь вам разобраться с мелкими неприятностями.

      – А меня еще слово «чудо» бесит, будто в том, что я выжила, есть какой-то высший смысл, – добавляю я. – Отец вытолкнул меня из окна. Я выжила. Он умер. Это не чудо, а земное притяжение.

      – Люди делают только хуже, – тихо говорит Пайпер.

      – Точно.

      – Кроме тебя. Тебя терпеть можно.

      – Слушай, тебе точно нужно придумывать подписи для открыток.

      – Нет,