Гамбит. Михал Холева

Пару секунд Вежбовскому даже было интересно, что говорит коллега, но из-за шума моторов «клэнсмена» ничего не было слышно. Впрочем, наверняка это обычная для СиДжея болтовня.

      Миниатюрная Киса, со светлой челкой, которая, как обычно, выбивалась у нее из-под шлема, барабанила ногтями по аптечке на ее коленях. Сейчас она даже больше обычного напоминала ему Барбару. Марчин печально улыбнулся, вспомнив младшую сестру.

      Сосредоточенный взгляд, который на нем остановился, он скорее почувствовал, чем увидел. Вжавшийся в угол, завернутый в CSS-плащ Торн, который до этого наблюдал из-под полуприкрытых век за Соколиным Глазом, манипулирующим захватами, теперь изучающе смотрел на Марчина. Вежбовский выдержал пару ударов сердца и отвел взгляд. Не мог разгадать Торна, который казался не столько частью отряда, сколько временным его союзником. Марчину всегда казалось, что почти тридцатилетний рядовой смотрит на взвод так, как волк мог бы смотреть на стадо овец.

      Но даже он не пытался дремать.

      Вежбовский потянулся к карману на груди тактического жилета, достал колоду карт и быстро их перетасовал. Синие рубашки затанцевали у него в руках. Заученные, почти автоматические движения некоторым образом его успокаивали. Он любил с ними играть, шутил, что карты приносят ему счастье. Впрочем, будь это так, он бы здесь не оказался. Марчин снял карты, коснулся рубашки верхней. Будет валет пик. Перевернул. Ну да, ухмыльнулся криво. Если ты таким-то образом пытаешься понять, что тебе принесет судьба, может, лучше не помнить расклада карт и то, как ты их тасовал.

      Он почувствовал легкое сотрясение корпуса машины и слабое, едва ощутимое изменение ритма работы двигателей. Пошли ловушки. Они входили в зону угрозы противовоздушного огня. Он быстро сбил колоду снова и открыл верхнюю карту. Семерка треф. Счастливое гадание. Только бы настоящее.

      Десяток-полтора минут полета прошли во взводе Вежбовского без разговоров, в старательно скрываемом напряжении. Наконец паром снова тряхнуло, и – насколько Марчин мог верить внутреннему уху – он выровнял полет. Должно быть, они приближались к базе Джуно, где стояли основные силы Сорокового полка, которые вот уже тридцать шесть часов вели бой за планету с американским гарнизоном. Неравный бой, нужно добавить, – более пяти тысяч солдат сил вторжения Союза имели более чем двадцатикратное численное преимущество. Вежбовский, однако, не мог избавиться от иррационального чувства, что несколькими сотнями метров ниже американский стрелок глядит на корпус «клэнсмена» сквозь прицел РЗК. Что на маленьком экране машина уже обведена красным прямоугольником сигнализатора прицеливания. Что солдат вот-вот нажмет на спуск и смертоносный снаряд полетит прямо в десантное судно. Вежбовский встряхнулся. Не любил сбросов. Хорошо, что сегодня им не атаковать.

      – Первое отделение, изменение планов, – раздался вдруг в наушниках голос лейтенанта. Со своего места Картрайт обернулась в сторону солдат. Марчин видел, как женщина шевелит губами, но слышал ее только благодаря коммуникатору. – Пришли новые приказы, мы садимся за сферой безопасности. Сержант,