Ноль часов по московскому времени. Новелла II. Алекс Норк

вовали потом коллекции в общенародную собственность. Братьев Павла и Сергея Третьяковых все знают, были и будут другие. Однако реальных коллекционеров целая армия. И армия эта, как бы сказать, очень нерегулярного состава. То есть полно там разного контингента, и в том числе − звериной породы.

      Не очень-то удивляйтесь, разберемся, сперва, с категорией «коллекционер» психологически.

      Кто он такой по натуре? Можно ли определить его одним словом?.. Можно: игрок. Потому что наращивать коллекции удается только существенно дешевле покупая, либо гораздо дороже купленного продавая, а чаще – присутствует оба действия вместе.

      Но хотели бы вы, чтобы ваш отец, муж, брат… был игрок?

      Сразу слышно дружное: «Не-ет!»

      То-то, господа. Коллекционер − фанат своего ремесла, и, как у всякого фаната, близкие люди у него где-нибудь на четвертом месте, а вы − про культуру и благородство; ни то ни другое − за редким, разумеется, исключением − там и не ночевало.

      Игрок, он рядом с другим понятием-словом: «барыга».

      Рядом.

      Конечно, оно не одно и то же.

      Что еще можно сказать о психологии коллекционера?

      Он фетишист. То есть предметы его собирательства, как правило, обожествляются, становятся объектами почти (иногда без «почти») культового обожания, оно же и − преклонения. А ради божества человек пойдет очень на многое.

      И идут.

      Поэтому армия коллекционеров, опять помимо некоторых внутри себя исключений, это армия мародеров.

      Дальше спросим: как создается большинство коллекций?.. Нет, не у них спросим, они-то расскажут «на голубом глазу», что по наследству: прадедушка еще был собиратель, потом дедушка… хотя легко выяснить, что дедушка был всего лишь укладчиком на спичечной фабрике, а прадедушку, в молодые еще его годы, расстреляли за спекуляции хлебными карточками. Или по-другому как-нибудь складывалось, но похоже.

      В действительности рынок антиквариата − самый хищный рынок. Здесь, не знающей истинной цены бабушке, постараются дать еще меньше, чем она, бедная, просит. Здесь вовсю обращается фальсификат (фальшак), но о нем чуть ниже.

      Как и в прошлое советское время, в новую эпоху рынок антиквариата делится на легальный и теневой. Только раньше магазины с этим добром были государственными, а теперь они частные. Модель же поведения хозяев и служащих нисколько не изменилась: шкурничество, рвачество, обман. Это не значит − везде и всегда и по каждому принесенному к ним предмету, − исключений, конечно, достаточно, ведь и на цыганском рынке могли продать вполне недорого хорошую лошадь, но «ухо» − и там и здесь − надо держать очень «востро»!

      Ментовка, и советская и теперешняя, совсем не жаловала коллекционеров. И хлопоты в их среде имела те же самые: ограбление, либо убийство с ограблением.

      − Убийство антиквара, Дима, − сообщил Михалыч, еще не до конца открыв нашу дверь.

      − Ограбление?

      − Вряд ли просто так убивали. Но детали узнаете с Алексеем на месте.

      − А где?

      − На Пречистенке. Готовьтесь на выезд.

      Мы с Лёхой готовились уже совсем к другому − посидеть в любимом кафе парка Эрмитаж.

      Время − без пяти семь.

      А тут, такая работа.

      Делать нечего − выезжаем через несколько минут, с нами, естественно, эксперт-фотограф. «Медицина» должна выехать следом.

      Пречистинка недалеко − тут вдоль бульваров рукой подать.

      Но пробки.

      Причем на нашу милицейскую сирену мало реакций − людям просто некуда отодвинуться.

      Доезжаем, в итоге, минут за двадцать.

      Дома тут сталинских капитальных построек с очень дорогим метражом. А этот с уже отреставрированным фасадом. У подъезда – местная ментовская машина и прогуливается экипаж.

      Старший докладывает: прибыли, так как племянница покойного потребовала вскрыть автогеном дверь. Больше ничего сообщить он не может. И вообще ему наплевать, у них тоже кончается смена, спрашивает с надеждою: «Больше мы не нужны?»

      Прощаемся и поднимаемся на третий этаж, где нас ожидает та, значит, племянница.

      Фотограф начинает щелкать уже на лестничной клетке, потому что есть что: у квартиры двойная защита − крупноячеистая впаянная решетка закрывает всю поверхность внутренней металлической двери, в решетке своя дверь − она приоткрыта, и приоткрыта внутренняя дверь − для нас, следует понимать.

      Отмечаю: расстояние между решеткой и главной внутренней дверью − сантиметров десять-двенадцать.

      В целом, отличная защитная композиция; тем более, нет сомнений, обе двери, когда хозяин уходит, ставятся на сигнализацию в ближайшем тут отделении.

      А вот нам навстречу, услышав, наверное, голоса, появляется женщина.

      Привлекательная − это без деталей первое впечатление.

      Проходим внутрь, рассматривая женщину сзади, тут тоже всё хорошо.

      − Марина