Бегущая навстречу. Энни Меликович

я на улице. Стоя в облаке из едких паров выхлопных газов, ты почему-то представляешь, как тебя несут по улицам на высоких носилках твои вассалы или слуги, но вместо этого ты отбиваешь пятки, бредя по асфальту в биркенштоках или брогах в дырочку в невыносимой муке этой доменной печи и тебе просто ни за что и никогда не хочется, чтобы снова наступало лето. Но в тот год, мое лето было совсем другим. Я взял в жены девочку, нежную и юную, настолько нежную, насколько же и стальную. Ее несгибаемый стержень всегда давал о себе знать. Спустя 23 года после нашего знакомства. Это случилось в наше 23-е совместное лето. А на 32-е лето я ее потерял.

      Детство и Юность

      Знаете что такое скука? Это когда мама все время нянчится с тобой, пытаясь всучить тебе соску, кормит кашей из ложки, и позорно таращится на тебя с этим своим: «Ну, сынуля! Ну, чего брови насупил, чего? Ты что маму не любишь?». Когда взрослые изображают все эти «утипути» и «агуагу» – у детей это сидит в печенках, так и знайте. Когда ты – ребенок, это еще и унизительно. Никто не хочет с тобой считаться. Когда тебе хочется в туалет, приходится рвать глотку, что доставляет неудобства. К тому же частенько побаливает после таких рулад горло. Я помню это лето, мое первое лето в жизни: этот зной и эту сплошную безнадегу. Так, наверное, кажется всем детям. Ведь мало кто знает о том, что чувство собственного достоинства – не приобретенное, а врожденное качество. А если знают, то тогда они все просто издеваются!

      Мы с дедушкой любили проводить время вместе – он меня катал на качелях, покупал мне леденцы и сладкую вату. Я очень скоро понял, что в этой семье – он мой лучший друг. На дедушке всегда были штаны – мягкие, мягкие на ощупь, в клетку или полоску, даже летом. Когда я в своих шортиках устраивался у него на коленях – они приятно щекотали кожу.

      Когда я пошел – это случилось ровно в 1 год и 1 месяц, все дружно зааплодировали! Моя бабушка сказала что-то вроде «Мужик растет», а дядя даже попросил дать ему «пять». Я не знал, почему такое рядовое событие вызывает столько восторга, но мне понравилось оказаться в центре внимания.

      Именно в тот день я впервые увидел Машу. Тогда она не произвела на меня особого впечатления. Она была чуть старше меня, ей было около полутора лет, и все мне говорили: «Видишь, какая Маша умница», «Смотри, как Маша кушает», «Маша молодец, она не выплевывает соску». Нельзя сказать, что мне эти сравнения нравились, поэтому я подошел кнейи силой толкнул. Маша не упала, но расплакалась, за что я получил добротный нагоняй от родителей.

      Когда мне исполнилось пять, я слегка запоздало пошел в детский сад, где и обнаружил, что тяжело ладил с «девушками». Так их называла мама. «Девушкам» было от 3-х до 6-ти, и мне постоянно приходилось перебарывать раздражение внутри, чтобы не надавать им по первое число. К тому же, там были тетки, которые все время норовили залезть мне в рот своими толстыми пальцами. Эти попытки я пресекал сразу. Я поднимал такой ор, что прибегала заведующая и говорила: «Немедленно отпустите ребенка!». И только тогда они отставали.

      Вообще у меня была репутация enfant terrible, что мне очень даже нравилось, хотя и казалось несправедливым. Ведь я никогда не хотел доставлять никому хлопоты! Я просто пытался отстаивать свое право на минимальный комфорт. Кстати Маша ходила со мной в тот же садик, a я, без зазрения совести, продолжал ее поколачивать.

      В школу мы тоже пошли с Машей. Несмотря на то, что Маша была старше почти на полгода, в один класс. Наши родители были близкими друзьями, и к тому же соседями. Школа была в двух кварталах от дома, и там оказалось, что я вправду не умею вести с девочками. Мы постоянно дрались. Девчонки испытывали ко мне взаимные чувства, я им явно не нравился. Они дразнили меня «кузнечиком», за мою долговязость и худенькие тонкие ножки. Я тогда еще подумал, что девочки – самые несносные существа на Земле.

      Но Маша была другой. Я был чрезвычайно благодарен за то, что она вот уже столько лет (только подумайте! Столько лет!) терпит меня. Я не только перестал с ней драться, я еще и стал ее защищать. У Маши во втором классе случилась любовь. Костя из класса «Б» чем-то запал ей в душу, и она даже перестала со мной ходить домой. Но он ей быстро надоел, и, чтобы отомстить ей, собир свою шпану из «Б» класса на переменах возле нашей аудитории. В ее сторону летели насмешки и издевки. Я сразу сказал: «Этот номер с нами не пройдет!». Тогда я впервые не на шутку разозлился. Я не стал долго ждать развития ситуации, потому что видел, как Маше стыдно, и переговорил с ним по-мужски. Насколько это возможно во втором классе. Костя отстал, но я сказал Маше, чтобы она больше не влюблялась. «В крайнем случае, – сказал я ей – если ты захочешь влюбиться, может влюбиться в меня, у меня фантазия получше».

      В старших классах школы, я стал замечать, что Маша очень популярна у одноклассников. Это вызвало ревность с моей стороны – я ведь ее считал «своей» Машей – которую я не спешил демонстрировать. Я тогда впервые стал видеть в ней не только друга, но и объект восхищения. О влюбленности дело не шло, но мне очень нравилось, как смотрели на меня наши одноклассники, когда я с деловым видом ждал у шкафчика, пока она одевалась после уроков. Я не был влюблен, но начали закрадываться в голову неприятные мысли.