Дети царя Салтана. Татьяна Арбузова

обы поинтересоваться, что значит «того», но она, тараторя, как сорока, не дала развиться назревающему диалогу, превратив его сразу же в монолог. Поэтому я вынуждена была сомкнуть челюсть, вернув ее в первоначальное положение.

      – Я тебе чего звоню-то? Ты можешь свозить меня к подруге на День Рождения? Мы с Сережей должны были поехать, но у него, как всегда, ты же знаешь, дел по горло. Да и пошел он куда подальше. Ничего ему сказать нельзя. Подумаешь, цаца какая! То ему это не то, то моя мама ему не так. Сам ни рыба, ни мясо, не растелится никак. Теленок, а не мужик.

      Ирину прорвало. Из нее выплескивалось столько всего и сразу, что я перестала вслушиваться, окончательно запутавшись, «кого» или «что» такое может представлять собой Сергей Анатольевич.

      – Ну, так что, свозишь?– она замолчала, и по продолжительной паузе я поняла, что мне разрешили заговорить.

      – Без проблем. Далеко ехать?– воспользовалась я этим правом.

      – Не близко. Часа три,– уж очень быстро ответила она.

      – Ого,– не сдержала я эмоций, намереваясь отказать Ирине.

      – Да чего такого-то?– видимо подруга услышала это и снова затараторила.– Дорога с другом, она же всегда короче. Я тебя веселить буду. Анекдоты рассказывать. Правда, я не умею их рассказывать, да и не помню ни одного. А я книгу с собой возьму и буду их тебе читать. Ну, пожалуйста, не отказывайся. Для меня это очень важно.

      Громко вздохнув, тем самым дав понять Ирине на какие жертвы иду, я буркнула:

      – Когда ехать?

      – Сейчас,– тут же раздался ответ.– Собирайся, я жду тебя дома.

      И она отключилась. Желание перезвонить и сказать какую-нибудь гадость сжигало меня изнутри, но я удержала этот порыв внушением, что три часа пути туда – это не вечность и обратно я буду возвращаться уже в счастливом одиночестве.

      Встав с постели, я умылась и неторопливо оделась. То, что я оказалась свободной в данный момент от трудовой деятельности, виновата простая простуда, которую я умудрилась подхватить посреди лета. Законно болеть мне оставалось еще шесть дней, поэтому ехать я могла спокойно, ни о чем не думая, кроме чуть повышенной температуры, никак не опускающейся ниже отметки 37.2, терзая мое тело недомоганием и слабостью. Но объяснить Ирине это было невозможно, поэтому я сочла, что будет правильней, если я один раз потерплю сейчас, чем потом всю оставшуюся жизнь выслушивать ее претензии и недовольство.

      «Ласточка», уставшая стоять без дела под горячими солнечными лучами, завелась с пол оборота. Ее радостное урчание напоминало мурлыкание кошки, которую давно не гладили и, наконец, дотронулись до нее. В машине было душновато, и я, рискуя получить сквозняк, все же открыла окно, чтобы поток свежего воздуха, циркулируя по салону, изгнал оттуда жару и духоту.

      Ехать предстояло сначала из деревни до города, а потом уже туда, куда укажет Ирина. Заранее заправившись по пути, я остановилась у подъезда пятиэтажного дома, из которого и должна была появиться та, ради которой я, против своего желания, покинула уютную и мягкую постель. Доложив о своем прибытии, я откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза.

      Неожиданно стало темно и по крыше машины ударили первые капли дождя. Я спешно закрыла окно и с тревогой посмотрела на небо. Тучами был затянут весь горизонт, и мне стало не по себе, потому что управлять автомобилем в непогоду я не любила и немного страшилась.

      Дождь становился все сильней, преобразовавшись уже в ливень. Ирины все не было. И только мокрый черный кот из своей кошачьей вредности несколько раз пробежал туда-сюда перед носом машины, словно подкарауливая наш отъезд, чтобы наколдовать неудачу. Наблюдать за его передвижениями мне надоело, и я уже в какой раз взглянула на дверь подъезда. Подруги все еще не было, но зато на меня, на всех парусах, несся какой-то шар на ножках с двумя чемоданами, грохот от колес которых распугал не только местных собак и кошек, но и всю живность близлежащих кварталов. Я сжалась в комок и зажмурилась от страха, потому что это ядовито-красное чудо-юдо направлялось в мою сторону.

      – Багажник открой,– услышала я знакомый тембр подруги и, выдохнув с облегчением, что «красная беда» обошла меня стороной, открыла глаза.

      И тут же икнула. Перед моим окном, без верхней половины лица, которая была скрыта под остроконечным красным капюшоном, стоял тот самый «шар», но уже со сдувшимися боками и тянущейся своими отростками к двери моей машины .

      – Чего тормозишь-то?– Ирина поправила капюшон, открыв моему взору всю «доброжелательность» своей физиономии.– Багажник, говорю, открой. Чемоданы надо положить.

      Не говоря ни слова, я вылезла из сухого салона под мокрый дождь и, подгоняемая холодными каплями воды, падающей на меня сверху, в одном прыжке уложила багаж на место, мысленно подивившись количеству вещей, которые подруга захватила с собой.

      – До тебя, как до жирафа, не достучишься,– открыв дверцу, произнесла Ирина и, садясь, добавила.– Уснула что ли?

      – Ты где такой макинтош отхватила?– еще не очухавшись от пережитого ужаса, проигнорировала я ее вопрос.

      – А что? Понравился?– расцвела