Пернатый оберег. Алексей Яковлев

ознакомиться с практикой тамошних колдунов по воскрешению мертвецов и превращению их в зомби. К сожалению, с главным колдуном ей встретиться не удалось – он погиб во время землетрясения. Но зазомбированных им бывших мертвецов она повидала достаточно. Рассказ Марши дополнил Никита: зомби-гаитяне – это еще что! И посетившие Гаити россияне, бывало, попадались на ту же колдовскую удочку! Он, например, лично знаком с одной такой зазомбированной в Гаити на голову путешественницей… Марша пренебрежительно пожала плечами, а Юлия бросила на нее быстрый взгляд и слегка усмехнулась.

      «А сестрицы-то не очень любят друг друга», – отметила для себя Дуня.

      Марша сделала вид, что не заметила Юлиного мини-предательства, и стала расспрашивать гостью о колдовских делах ее астральной покровительницы. Дуня честно отвечала, что сама не была свидетельницей оживления разнесенских мертвецов и превращения их в зомби. Но на разнесенском рынке этих зомби шляется видимо-невидимо. Кто-то же их зазомбировал?! Кроме Дуниной всемощной покровительницы больше некому. Но зато Дуня своими глазами видела и ушами слышала, как адептша белой и черной магии, сочетая гаитянское вуду-колдовство с исконно русским деревенским кондовым знахарством, намагичевала различные предметы, в том числе одушевленные, и эти намагиченные предметы сами приобретали колдовскую силу. Разумеется, тут же вмешался Никита: ему один такой намагиченный одушевленный предмет хорошо известен. Знахарства в этой метелке с глазами выше крыши, а магическая дурь… извините, магическая сила из нее так и прет…

      Повисло напряженное молчание. Дуня, замерев, ожидала, как отреагирует Юлия на такое неприкрытое и грубое оскорбление: начнет визжать, запустит в брата коктейлем или просто разрыдается? Даже Марша, исподтишка злорадствовавшая, когда Никита подкалывал Юлию, на этот раз не усмехалась. И только потом до Дуни дошло, что адресатка колкости точно не определена. Кого Никита имел в виду? Юлию? А может, Маршу? Вот Марше и не до ехидных усмешек. А не пожелал ли Никита на этот раз пнуть не сестер, а гостью? Это предположение в какой-то мере даже польстило Дуниному самолюбию: красивый аристократ, плоть от плоти золотой молодежи, в некотором смысле ставит ее вровень со своими сводными сестрами – элитными аристократическими барышнями!

      Напряженное недоумение разрядил приход подростка лет тринадцати на вид с бледным испитым лицом и расширенными зрачками глаз. Дуня таких много повидала и в школе, и на рынке… Похоже, торчок.

      – Это наш братец Денис, но он требует называть его Дэном, так и зовем, – сообщила Марша.

      Дэн уселся возле Дуни, но не рядом, а через стул, так как Дуня, стесняясь своей сумочки от нью-черкизонского кутюрье, положила ширпотреб на стул возле себя. Прислуга тотчас поставила перед Дэном коктейль, мороженое и вазу с фруктами. Разговор на оккультные темы возобновился и был интересен для всех, кроме Дэна. Дэн же никого не слушал, вертелся на своем стуле и пытался пнуть ногой Усладу и Руслану, облюбовавших себе место под столом. Юлии пришлось встать, обойти стол и поманить собачек