Территория насилия. Лили Рокс

енные до зубов получатели помощи (настоящих голодающих, таких как я с Кирой, среди них не было) штурмовали пункты раздачи, а раздающие помощь отвечали шквальным огнем.

      Потом наступил полный хаос. Озверевшие от страха люди громили магазины, врывались в квартиры – каждый тащил все, что только мог, и насиловал, кого только мог. По улицам бродили банды мародеров и дезертиров. Между ними тоже то и дело вспыхивали перестрелки.

      Родители умерли еще в начале эпидемии, и мы с Кирой просто сидели в нашей квартире, не зная, что предпринять.

      Мертвая мама лежала на кровати в спальне. Отец, пока у него еще были силы, одел ее в красивое платье. Сам он умер за столом в кухне. Мы не смогли перетащить его тело к маме, но во время попыток сдвинуть его с места, мы уронили труп на пол. Там он и лежал.

      Я и Кира смогли выжить во время хаоса благодаря нашему коту Барсику. Сам он пропал в первые дни эпидемии, когда еще никто толком ничего не знал. Просто вышел погулять, как он обычно это делал, и не вернулся. Но у нас остался большой запас его Вискаса в пакетиках. Им мы с Кирой и питались, когда родители уже умерли, а свет отключили. Воду тоже отключили, но погода была дождливая, и я собирала дождевые капли в ведерко, выставленное на балкон.

      Несколько раз к нам в квартиру вламывались мародеры. Мы успевали спрятаться под кроватью, на которой лежала мертвая мама. Мы хорошо понимали, что нужно прятаться и сидеть тихо, как мышь. Потому что слышали ужасные звуки, когда мародеры вломились в соседнюю квартиру.

      Наверное, я никогда не забуду этот крик. Дольше всех кричала Нина, моя подруга. Сначала я даже узнавала ее голос – она умоляла не убивать мать. А потом ее крик превратился в какой-то дикий рев, в котором уже не было ничего человеческого.

      Этот рев продолжался около часа. Потом он стих, и мы с Кирой слышали только грохот передвигаемой мебели и перебранку мародеров.

      Они вынесли из квартиры большой телевизор, компьютер Нины, какие-то мешки (наверное, с провизией) и тела, завернутые в окровавленные простыни. Я все это видела, осторожно выглядывая из окна. Тогда я еще не знала, для чего они забирают с собой трупы. О том, что теперь в нашем мире процветает каннибализм (и не просто процветает, а человечина стала основным мясом на черных рынках), мы узнали чуть позже.

      После того как мародеры разграбили соседнюю квартиру, Кира почти перестала разговаривать. Просто сидела на полу в углу, подтянув колени к подбородку, и смотрела перед собой немигающими глазами.

      Но когда мародеры вломились к нам, она быстро среагировала, и мы успели незаметно прошмыгнуть под кровать.

      Мы сидели, стараясь не дышать, слушали, как бандиты громят нашу квартиру и переговариваются друг с другом.

      – Здесь уже, похоже, все передохли!

      – Баба уже совсем протухла?

      – Да, с бабы уже ничего не поимеешь. Этот козел закутал ее, и она в своем тряпичном гробу совсем раскисла. Один гнойный кисель остался.

      – Да, ты не суй рыло-то близко! Сейчас надышишься, и сам сгниешь!

      – А мужик-то, вроде, еще ничего. Ягодицы, пожалуй, можно взять. Видать, недавно сдох.

      – Руки тоже нормальные. А ты смотри – он же не заразился гнилушкой. Видишь, на нем гнойных пузырей нет. Наверное, инфаркт его разбил.

      – Чёрт-те что! Все дохнут от гнилушки, а эта интеллигентская морда, видите ли, от благородного инфаркта.

      – Ладно! Нам же лучше, мясо слаще! Давай топорик!

      – Гляди, какой стояк у трупешника знатный! Колян, тебе так слабо даже после пачки виагры!

      Бандиты дружно загоготали.

      – Удивительно, как это он так долго пролежал и не протух?

      – Ну, не совсем не протух! Но для базара сойдет. Перца побольше добавим, в уксусе замаринуем, и пойдет за милую душу.

      – Башку тоже забирай, черепушку выварим. Я знаю одного чувака, он из этих черпушек кубки делает. Богатеи покупают.

      – У бабы тоже башку брать?

      – Не. Ее не подойдет. Слишком давно сдохла. Да и лицо у нее видно – один большой пузырь был. Значит, у нее уже гнилуша кости все раскрошила. Этот чувак говорит, что нужны черепушки либо здоровых, либо тех, кто совсем недавно умер, и то, если у них гнойных пузырей на башке нет. Иначе кости крошатся, как мел.

      – А ведь у этих двоих девчонки должны быть – видишь, куклы и другая девчачья хрень везде. Да и мужик прикрытый лежал. Колян, посмотри по шкафам, может, где прячутся!

      – Не-а! Нет никого. Наверное, убежали, когда папашка откинулся.

      – Ну и хрен с ними! Мы тут и так неплохо отоварились. Хороший папашка, мясистый!

      Наконец они ушли, оставив после себя полнейший разгром и искромсанное туловище отца на полу кухни.