Бесчестие миссис Робинсон. Кейт Саммерскейл

же недовольные своей участью, как и мое; мало кто устал от жизни, как я».

      «Я пошла домой с моими мальчиками, – продолжала она. – В душе я люблю их и горжусь ими, и если бы у меня не отняли моего дорогого Отуэя, я немедленно оставила бы мужа навсегда». Если бы они с Генри расстались, Изабелла сохранила бы опеку над Альфредом, ребенком от первого мужа, и, возможно, над Стенли – Закон об опеке над детьми от 1839 года впервые позволил разведенной женщине ходатайствовать об опеке над любыми ее детьми в возрасте до семи лет при условии хорошей репутации. Однако Душка наверняка остался бы с отцом.

      Изабелла вернулась домой в половине шестого и попыталась утихомирить душевное волнение. «Играла псалмы, писала в дневнике, читала, курила сигару; мальчики были со мной до девяти. Печаль немного отступила». Чтение, игра на фортепиано и занятия с детьми были обычным времяпровождением для женщины-викторианки, принадлежавшей к среднему классу; а вот курение сигары являлось определенно бунтарским, неженственным поступком.

      В субботу 27 марта 1852 года Изабелла организовала для себя и детей поездку за город. Она пригласила Эдварда сопровождать их и наняла экипаж и кучера, чтобы забрать обе семьи после ленча. Генри отсутствовал.

      Утро было холодным и ясным. «Решила заранее подготовиться к поездке, – написала Изабелла, – которую я невольно предвкушаю с удовольствием, но к нему примешивается страх. Им обещанное себе наслаждение не омрачить, как это почти всегда со мной происходит». День не задался с самого утра: встала Изабелла поздно, а значит, пропустила назначенное время, к тому же бокал хереса перед ленчем вызвал «выбившую из колеи головную боль». Плохое поведение сыновей в саду вызвало у нее раздражение. «Я наспех пообедала, – сообщила она своему дневнику, – и немедленно вышла из дома, чтобы не потерять ясной погоды».

      Приехав в дом номер 8 на Ройал-серкус, Изабелла обнаружила, что ее страх был оправдан. «После некоторой задержки и суеты, я узнала, что миссис Л. тоже едет, и поняла: все надежды на приятный тет-а-тет этим днем пошли прахом. Я едва сумела поздороваться с ней и Атти и держаться приветливо, не говоря уже о какой-то веселости». Изабелла привыкла иметь Эдварда для себя.

      Две семьи отправились в карете: трое мальчиков снаружи, на козлах кучера, трое взрослых внутри. Они поехали на север, к морю, а затем – вдоль берега на запад, минуя новый порт в Грентоне. Внутри кареты «разговор поддерживался формальный и сбивчивый. Мистер Л. читал отрывки из Кольриджа и Теннисона». Они обсудили эссе Эдварда «об ошибке поспешного суждения, не основанного на знании», написанное по предложению Изабеллы и напечатанное утром того дня в номере «Эдинбургского журнала Чемберса». Проехав пять миль, карета остановилась рядом с полосой беленых коттеджей приморской деревушки Крэмонд, расположенной в устье реки Алмонд, где компания поднялась по крутой тропке в защищенный от ветра солнечный уголок берега. Там они разложили книги и расстелили пледы.