Влюблен и очень опасен. Джиллиан Стоун

прочистил горло перед тем, как продолжить:

      – … впервые за прошедшие пять лет на несколько дней… – Можно ли все это с полным основанием назвать «разговором»?

      Мать стояла с каменным лицом и упорно смотрела в сторону.

      – Планирует ли он задержаться в городе после поминок? Должна ли я распорядиться, чтобы ему приготовили комнату?

      – Вообще-то я здесь по заданию Скотленд-Ярда.

      У вдовствующей графини глаза поползли на лоб.

      У Бесс отвисла челюсть.

      Реджинальд хмыкнул.

      Рейф ухмыльнулся.

      – Боюсь, что не уполномочен раскрывать детали операции, – сообщил он, обведя взглядом сплоченную семейную группу, – и потому советую не задавать вопросы, на которые я все равно не отвечу. – Рейф поискал глазами Фанни и не нашел ее в комнате. Где же она? Может, в зимнем саду, где сегодня накрыли фуршет? Столы ломились от закусок. В животе у Рейфа заурчало от голода. А, вот и она. Стоит у стола возле сосуда с пуншем, а рядом с ней мужчина, которого Рейф узнал сразу. И по спине у него пробежал холодок недоброго предчувствия. Обходительный джентльмен наливал пунцовый напиток единственной наследнице покойного Эмброуза Грейвил-Ньюджента.

      – Прошу прощения, – пробормотал Рейф, – но я вынужден вас покинуть.

      Затерявшись среди жаждущих полакомиться гостей, Рейф незаметно приблизился к той самой лакомой штучке, что его особенно заинтересовала. Теперь его и Фанни разделял лишь уставленный изысканными десертами стол. Взгляды их встретились. Рейф отправил в рот засахаренную вишню, украшавшую кремовое пирожное, вкусив заодно и сладость ее удивления.

      В этот миг он увидел ту Фанни, которую знал в детстве, и вдруг поймал себя на том, что ему трудно дышать. Фанни, между тем, смешалась с толпой проголодавшихся скорбящих и скрылась из виду.

      За последние несколько лет охлаждение в отношениях с людьми, некогда составлявшими его ближайшее окружение, достигло критической точки. Рейф физически ощущал отчужденность всех, кроме Вертилайн. Впрочем, за прошедшие годы Рейф не сделал ничего, чтобы как-то навести мосты. Напротив, он, казалось, все эти пять лет упорно стремился к тому, чтобы доказать своим родным: на нем давно пора поставить крест. И что, если подумать, он оказал Фанни Грейвил-Ньюджент поистине неоценимую услугу, избавив ее от горькой участи своей жены. Впрочем, кое-кто из родни готов был снисходительно простить отщепенца. В конце концов, ни одно уважающее себя благородное семейство не может обойтись без скандала для поддержания репутации. И в этом качестве – устроителя скандала – Рейф оказался незаменим.

      Однако скандал пятилетней давности не являлся самым большим его прегрешением. Чего ему действительно не могли простить, так это небрежения к титулу Сент-Олдуин. Теперь он был всего лишь детективом Рейфелом Льюисом – этот титул по наследству не передашь.

      Работа у Рейфа была опасная, но она его устраивала. Работа отнимала все его время и все его силы, и благодаря этому последние пять лет пролетели быстро. А о той жизни,