Шанс (Коммуналка). Марина Болдова

Никто не приходил в гости, просто на партийку в шахматы, попить пивко с привезенной с берегов Волги воблой или просто посмотреть телевизор (одному-то скучно!). Не хватало Маринину всего этого. И он забеспокоился. Потом позвонили соседи: избили дочку сослуживца. За то, что просто не так посмотрела. С высоты своего модельного роста на него, тщедушного, узкоплечего, с глазами – щелками узбека. А что ей вообще на него смотреть, когда любит другого? Как раз старшего сына Зубовых, здорового Пашку, боксера. Первый звонок, первая страшная весть. А вторая – следом: Пашку в милицию забрали, не выдержал, дал в зубы заморышу. Да так, что…

      У Зои в тот день первый приступ случился – Пашка-то ровесник их дочери Ольги. Видел он, рада жена, что Ольга далеко, своей жизнью живет. Хоть какой…

      А на следующий день он оцепенело стоял на пороге зубовской квартиры и плакал, не таясь. Войти – вошел, а вот выйти – сил не было. В голове только одна мысль: как Зое сказать? Нет больше Зубовых, никого нет. Даже старую тещу прапорщика не пожалели. И дочку двенадцати лет. На стене по-русски красным – "Убирайтесь, собаки!" Это кто ж, собаки?! Он, Маринин, собака? Или жена его?

      Зоя опять слегла. А он стал кидаться к телефону, на каждый звонок.

      А вот сейчас не успел.

      – Дай трубку, иди, ложись, – он подтолкнул жену к двери спальни, – Майор Маринин, слушаю. Из Самары? Кто? Марина? Здравствуй, рад слышать. Что Ольга? Какой внук? Почему один? Ничего не понимаю. Что?!!! Когда это случилось? Да, конечно, мы выезжаем.

      – Витя, что? Что-то с Олечкой? – она никуда так и не ушла, его жена. Она осталась стоять в дверях спальни, уже предчувствуя беду, замерев в ожидании чуда – вдруг все не так, как мнится?

      Он помедлил несколько секунд, страх поднявшийся унять, и повернулся.

      – Это из Самары звонок. Помнишь, подружку Ольги? – он запнулся всего чуть на имени дочери, и тут же заметил в глазах жены панику, – Марину? Это она звонила. Говорит, внук у нас с тобой. Вот такая хорошая новость.

      Он врал, убеждая сам себя, что только так и есть. И это все, что сказала ему Марина. И нет той, второй части. Которая, про смерть. Про смерть единственной дочери, боль за которую не утихает ни на минуту уже много лет.

      … Он тогда не смог ее простить. Рубанул, отрезал. И жене строго наказал – не звонить, забыть. Дочь – наркоманка! В первый раз, когда он узнал, что его Олененок, нежная, славная девочка, употребляет всякую дрянь, просто испугался. Тут же решение стал искать, нашел. Квартиру матери без сожалений продал, учебу в Школе Агнессы Бауман оплатил. Знал наверняка, что делает. В успех стопроцентный верил. Так и вышло. Девочка ожила, расцвела. Все, казалось, позади. А тут – хочу в Москву! И легко поступила, училась тоже легко. Он и подумать не мог! Служил себе спокойно! Если бы Маринка ее тогда не встретила случайно… Тут же позвонила ему, телефон через отца – генерала штаба округа добыла. Он рванул в Москву, еле отговорив жену от поездки с ним, прилетел, увидел дочь и понял – все! Не его это дочь, не может это существо быть Оленькой. Он и узнал-то ее не сразу.