Придворные отморозки. Александр Тамоников

от него. Отпустил он тебя. Кто проверит? Моя лодка на окраине поселка, на ней уйдем в глухие протоки, где есть у меня маленький домик, для охоты делал, никто о нем не знает. Переждем какое-то время, запасы еды там есть, а затем в Верхотурск. Оттуда на Ростов, а это уже Кавказ. Ты представляешь, какие дни мы проведем вдвоем в одиноком, уютном, теплом домике, на мягкой постели? На всю жизнь запомним.

      Девушка густо покраснела, хотя ее румянец не был виден в темноте. Все тело ее дрожало.

      – Боюсь я, Хоза!

      – Не бойся, дорогая, я все продумал!

      – А как я за ним следом пойду? Спросит, куда я намылилась?

      – Сделаем так! Ты дождись в сенях, как он подойдет к лестнице, потом быстро подбеги и толкни! Настя, это надо сделать! Ведь на кону наше с тобой счастье!

      – Ой, господи, ладно, пропадать так пропадать, пошла я! Что будет? Прости меня, господи!

      – Иди, дорогая, и помни, я рядом!

      Девушка, скользя по размытым ступеням, начала подниматься по лестнице. В сенях ее ждал Яков Петрович.

      – Ты где шлялась, косоротая?

      – Во двор вышла, а снизу, с реки, свист, – скороговоркой заговорила первое, что пришло ей в голову, Настя, – я к лестнице. Оттуда, снизу, кричат, – спустись сюда, Настя. По имени назвали. Я и пошла.

      – И кто же к тебе пожаловал?

      – Не ко мне, а к вам!

      – Ко мне? – удивился Яков Петрович.

      – Да! Жилин какой-то!

      – Жилин? – еще более удивился старик. – Ты не ошибаешься?

      – Нет! Мужчина в плаще Жилиным назвался, рядом лодка, в ней еще два человека. Этот, в плаще, мне и сказал: «Иди, мол, Настя, обратно и передай Голонину, чтобы срочно спустился ко мне, на причал. И побыстрее! Я жду». Я ему: «Старый, мол, он по лестнице в такую погоду лазить». А Жилин этот как рявкнет на меня: «Я кому сказал, дура? Делать, что сказал!»

      – Это его манеры. Черт, и что за нелегкая его принесла?

      – Не знаю!

      – Не знаю! – передразнил ее озабоченный и взволнованный внезапным появлением Жилина Яков Петрович. – Тебе и знать-то нечем, дура безмозглая, подай сапоги и плащ!

      Настя выполнила требования старика. Тот оделся, взял свою неизменную трость, приказал:

      – Ты сиди дома, я скоро приду!

      – Куда ж мне идтить-то?

      – Ты найдешь куда, дай только волю.

      Яков Петрович вышел во двор.

      Что еще Жилину вдруг понадобилось? Да еще когда, мать его за ногу, дождь все ступени почти размыл? Надо осторожней, как бы не сковырнуться. А Жилин хорош, тоже мне деловой, сам подняться не мог. Молодой же. Нет, надо старика к себе вызвать. Начальник, вишь! А возвращаться в дом как?

      «Не иначе придется вокруг идтить, по лестнице в обратку не подняться», – думал Голонин, подходя к спуску.

      Остановился, оперся на перила, внимательно всмотрелся вниз, там – чей-то силуэт, может, окрикнуть?

      Тут-то из сеней и вылетела Настя. Птицей пролетев расстояние до деда, врезалась ему в спину, сразу же сбив с ног и чуть было не полетев дальше, за Голониным. Но удержалась, схватилась вовремя за перила. Яков Петрович ни