Всего одно злое дело. Элизабет Джордж

час ночи. Это не может быть Барбара, подумал он. Пока Томас доставал телефон из кармана, мысли его метались – он успел подумать о своей матери, своем брате, своей сестре; он подумал о разного рода неожиданностях и о том, как они возникают среди ночи – потому что никто не звонит в это время суток, чтобы узнать, как дела.

      К моменту, когда инспектор вытащил телефон, он решил, что несчастье случилось в Корнуолле, где находилось их родовое гнездо. Доселе никому не известная миссис Дэнверс, поступившая к ним на работу, скорее всего, подожгла дом.

      Однако он увидел, что это опять была Барбара. Линли поспешно ответил:

      – Барбара, ради бога, извините.

      – Черт возьми, – закричала она. – Почему вы не перезваниваете? Я сижу здесь, а он там совсем один, и я не знаю, что делать или что ему говорить, потому что весь ужас в том, что ни один придурок не может помочь, и мне пришлось врать ему и говорить, что мы поможем, и мне нужна ваша помощь!!!

      – Барбара…

      Она казалась абсолютно не в себе. Этот словесный поток был так не свойственен ей, что Линли понял – случилось что-то ужасное.

      – Барбара, подождите, не так быстро. Что случилось?

      Она заговорила какими-то отрывочными фразами. Линли с трудом понимал, о чем идет речь, потому что Хейверс говорила со скоростью пулемета. Ее голос звучал странно. Она или плакала, что было очень маловероятно, или сильно выпила. Однако последнее не имело смысла, принимая во внимание всю сложность ситуации. Томас попытался соединить в одно целое хотя бы самые яркие факты.

      Пропала дочь ее соседа и друга Таймуллы Ажара. Последний, профессор в Университетском колледже Лондона, вернулся домой с работы и обнаружил, что все вещи, принадлежащие его девятилетней дочери и ее матери, исчезли. Осталась только ее школьная форма, плюшевая игрушка и лэптоп, лежащие на кровати.

      – Все остальное пропало, – рассказывала Хейверс. – Ажар сидел на моих ступеньках, когда я пришла домой. Мне она тоже звонила, ну Анжелина, в течение дня. У меня в телефоне было сообщение. «Могу я зайти к нему сегодня вечером?» – спрашивала она у меня. «Хари будет расстроен», – сказала она. Ну конечно. Только он не расстроен – он убит, раздавлен. Я не знаю, что мне сделать или сказать, а Анжелина еще и заставила Хадию оставить жирафа, и мы оба понимаем, почему, – потому что он напоминает о временах, когда они поехали к морю и он выиграл его для нее, а когда кто-то попытался утащить его на пирсе…

      – Барбара, – произнес Линли железным голосом. – Бар-ба-ра.

      – Да, сэр? – всхлипнула она.

      – Я уже еду.

      Чолк-Фарм, Лондон

      Барбара Хейверс жила в Северном Лондоне недалеко от Кэмден-Лок-маркет. Чтобы добраться туда в час ночи, надо было просто знать дорогу – машин на улицах совсем не было. Она жила в Итон-Виллас, и найти место для парковки в то время, когда все жители мирно спали в своих домах, можно было только в случае очень большой удачи. Так что Линли припарковался, заблокировав выезд.

      Берлога Барбары располагалась в вилле эпохи короля Эдуарда, переделанной в конце XX века в многоквартирный