Маруся. Столичные игры. Галина Гончарова

ли возможность проверить марципан?

      – Проверить?

      – Не отравлен ли он.

      Мальчишки поглядели с глубоким шоком. Благовещенский покачал головой.

      – Вы не слишком передергиваете, Мария Ивановна?

      – Лучше перебдеть, чем недобдеть, – ответила я старой поговоркой еще моего шефа. Он, правда, другое слово употреблял, различающееся на одну букву, но то детали.

      – Я могу попробовать. Но конфеты потом будут несъедобны…

      – Да и черт с ними, – махнула я рукой. – Лучше несъедобные конфеты, чем беспокойная я. Или даже так…

      Я выбрала с десяток конфет наугад из коробки и положила перед Благовещенским.

      – Проверяйте, Александр Викторович.

      Мужчина провел рукой над конфетами. На кончиках пальцев заплясали зеленоватые огоньки, словно на живом детекторе, а конфеты вдруг начали темнеть и просто рассыпаться в прах.

      Кроме…

      Одна, две…

      Две конфеты из десятка выбранных наугад дали иную реакцию.

      Красноватые огоньки говорили о том, что в конфетах содержится яд.

      – Ёжь твою рожь! – от души высказалась я.

      Внимания никто не обратил, мальчишки и похлеще высказывались. И сложно было их за это упрекать. Это я сладкое не люблю, мне бы остренького, а мальчишкам конфеты дико нравились – издержки полуголодного детства. Умяли бы только так.

      И – умерли.

      – Отдам Романову, – решила я, сгребая коробку. – И цветы тоже, вдруг он что по своим каналам узнает?

      – Отдавайте, Мария Ивановна, – согласился Благовещенский. – И будьте осторожны.

      – Я буду, – пообещала я. – Ребята, вы поняли? Ничего в рот не тянем! Из присланного!

      Вспомнился Дюма-отец с его миледи. Ведь тоже присылали д’Артаньяну отравленное вино, кажется… выпил бы – и конец истории.

      Нет, ну кому я так помешала? Просто невежливо убивать человека – и не дать понять, за что, собственно, убивают!

* * *

      Романов явился точно к назначенному времени. Поцеловал мне ручку и преподнес запечатанный конверт.

      – Это вам, Мария Ивановна.

      – Мне?

      В конверте оказалась небольшая твердая карточка неправильной формы с вензелем императора.

      – Это пропуск во дворец. С этой бумагой вы в любой момент можете пройти к его императорскому величеству.

      – В любой момент? – прищурилась я.

      Романов ответил улыбкой.

      – В этом месяце. Карточки каждый месяц меняются, чтобы избежать неприятностей, ваша действительна еще двенадцать дней.

      – И что требуется его императорскому величеству от бедной вдовы? – подозрительно уточнила я.

      Такие подарки просто так не делаются, еще бы «открытый лист» вручили. «Все, что сделал предъявитель сего…»

      Не нужны мне такие благодеяния, за которые неясно чем расплачиваться.

      – Практически ничего. Мария Ивановна, государь пригласил вас прийти послезавтра во дворец.

      Я красноречивым жестом показала на свой вдовий наряд.

      – Воля его императорского величества.

      Я пожала плечами.

      Воля