Закат цвета индиго. Евгения Михайлова

у нее холодеет кожа, немеют кончики пальцев, застывает перед глазами живое лицо мужа. У нее не было объяснений, но она верила Ирине. Неужели это возможно? Чтобы человек обладал таким даром: взять обычный снимок и прочесть в нем весть о беде. Нет. Это, конечно, обычные приемы мошенниц. Пусть эта даже очень достойно выглядит и уверенно, разумно себя ведет. И все же… Господи! А если это был не страшный фокус, а правда? Но не рассказывать же о ее визите в милиции. Тамара стала судорожно рыться в ворохе старых газет на полке в прихожей. Объявления! В них сейчас печатают что угодно. Вот. «Частный детектив. Телефон…» Она набрала его.

      – Мне нужна ваша помощь. Возможно, – сказала она сбивчиво, как школьница, – у меня несчастье. То есть, может быть, оно случилось. Мне сказали… Одна… Ну, это неважно. Короче, мой муж. Его нет дома. С ним могла случиться большая беда. Конечно, это звучит глупо, но я хочу вас попросить мне помочь. Понимаете, мне некому помочь. Я совсем одна.

      – Успокойтесь, пожалуйста, – ответил ей приятный мужской голос. – Приезжайте сейчас, мы постараемся во всем разобраться. Все может оказаться не таким уж страшным.

      – Приехать? Но я не знаю… Я в таком состоянии, что просто вас не найду.

      – Хотите, я к вам приеду?

      – Да, пожалуйста, я буду очень вам признательна. Запишите адрес. Меня зовут Тамара Ивановна Коркина.

      – А меня Сергей Кольцов. Ждите. Вы больше не одна.

* * *

      Дома Ирина тяжело опустилась на стул в прихожей. В последние часы работы потребность остаться наедине с собой, спрятать от чужих посягательств мгновенно возбуждаемый механизм, спрятанный в хрупкой черепной коробке, она ощущала как приступы хронической болезни. Сейчас ее мозг, кожа, волосы оживали в покое, в ожидании чувства безопасности, а взгляд уже привычно скользил по вешалке, по столику в прихожей, где лежат сумки. Женя. Хорошо, что ее нет дома, но нужно определить по отсутствующим вещам, давно ли она ушла, далеко ли собралась, когда вернется. Необходимо отодвинуть беспокойство подальше. Дочь Женя. Смысл ее жизни. Самое большое счастье. Самый большой крест. Именно потому, что счастье.

      Так. Любимая, очень дорогая куртка из тончайшей бирюзовой кожи с серебристой чернобуркой на месте, бледно-голубая сумка тоже лежит на столике. Значит, у зеркала должна быть большая косметичка с парадным набором косметики. Стало быть, после занятий в Гнесинке она не собирается в гости, на дискотеку, в клуб. Возможно, скоро появится. Ирина сунула ноги в мягкие тапочки, добрела до ванной, напустила очень горячей воды, разделась и скользнула в нее, прикрыв глаза от истомы и блаженства. Руки, плечи, затылок ныли так, будто она целый день таскала мешки с кирпичами. Ирина легонько зашевелила губами. Это была не молитва, не заговор, просто она договаривалась с облепившими ее чужими бедами. Растворитесь в чистой воде, оставьте меня на время, успокойтесь, мы еще встретимся. Мы с вами разберемся… Она долго, тщательно растирала тело жесткой мочалкой, лежа в горячей