Тот, кто появляется в полночь. Наталья Александрова

неприятная ломота. Тогда он прошел по вагонам и нашел один полутемный, в котором большая часть ламп перегорела. Сел в самом темном углу, прикрыл глаза и замер.

      Электричка мчалась мимо ночных поселков и полустанков. Когда он открывал глаза и выглядывал в окно – видел рассыпанные в темноте огни, словно волчьи глаза, провожающие поезд.

      На одном из перегонов в вагон вошли две женщины в железнодорожной форме. Одна из них подошла к нему и проговорила усталым, монотонным голосом:

      – Молодой человек, ваш билетик!

      Он поднял на нее глаза, взглянул, не говоря ни слова.

      Контролерша увидела его глаза. Она сглотнула, попятилась и прошла в другой вагон.

      Наконец электричка подъехала к городу.

      Он встал, вышел из вагона, как можно быстрее покинул вокзал с его круглосуточной суетой и назойливым светом, свернул в темный переулок и пошел вперед.

      Теперь он точно знал, куда идет.

      Он шел домой.

      Из темной подворотни показалась сутулая приземистая фигура, заступила ему дорогу. Хриплый самоуверенный голос проговорил с наглой уголовной растяжкой:

      – Дай закурить! Слышь, ты, козел, дай закурить! Я с тобой разговариваю – или ты не понял?

      Правая рука незнакомца скользнула вниз, в ней сверкнуло лунным бликом узкое лезвие.

      Он взглянул на незнакомца, чуть заметно опустил нижнюю губу, из груди вырвалось хриплое рычание. Тот покачнулся, как от удара, закашлялся и бросился бежать.

      Наивный, он воображал, что ночь – это его время!

      Фонарь возле подъезда не горел. Домофон на двери тоже не работал – кто-то из соседей вставил щепку в дверную петлю, и дверь не закрывалась до конца. Он проскользнул в подъезд.

      Лифтом пользоваться не стал – представил себе тесную, ярко освещенную кабину, и от одной этой мысли заломило виски.

      По лестнице легко, на одном дыхании, поднялся на седьмой этаж, подошел к двери, позвонил.

      Дверь открылась почти сразу.

      На пороге стояла его жена, в розовом домашнем халатике, голова обмотана полотенцем.

      – Ты что-то забыл?

      Он сразу же понял по запаху, что она только что занималась любовью. Никакая ванна не смогла смыть запах чужого мужчины. Вот, значит, как… Он там жил в полном одиночестве и отвратительных условиях, а она тут… Месяца не прошло, как они разошлись. Да они ведь женаты!

      Наконец жена разглядела его и попятилась:

      – Ты? Какого черта тебе здесь нужно?

      – Какого черта? – переспросил он спокойно. – Живу я тут!

      – Живешь? – проговорила она неожиданно спокойно. – Ну надо же, вспомнил! А я-то уже обрадовалась, что ты поселился где-то далеко и избавил меня от своего присутствия! Я-то уже подумала, что могу наконец сама строить свою собственную жизнь!

      Он вспомнил этот спокойный насмешливый голос, от которого у него сводило скулы и ломило виски, голос, который заставлял его чувствовать свою ничтожность, свою человеческую несостоятельность. Если бы она кричала, ругала его последними словами,