Чуть позже зажглись фонари. Мария Бушуева

мне, твоя первая любовь. И вспомнила, что бабушка клоуном называла моего собственного отца.

* * *

      Увидала я Галку впервые через полтора года после нашей с Димоном женитьбы: она ехала к сыну в Америку и два дня провела у нас, пока оформляла в Москве документы. Мы понравились друг другу: она мне – своей спокойной доброжелательностью и умом, я ей – скорее всего, тем, что признала ее женский приоритет – она почувствовала, что ей отведено место единственной любимой женщины Димона…

      В ее смерти Димон винил себя. Потому что наделен был, пожалуй, самой привлекательной для меня чертой – совестливостью. Но власть совестливости над его жизнью была не сознательным нравственным ориентиром, а каким-то мистическим, внезапно проявляющимся самоистязанием – грозившим именно возмездием.

      – Если бы Серега не разбился, не погиб, Галка бы жила и жила: он был ее опорой. А так осталась одна, нашла какого-то алкаша, все силы на него угрохала, чтобы он завязал с алкоголем – и вот… Сердце стало подводить. Как еще в клубе танцевала, не понимаю. Мужественная была.

      Третий муж Галки Сергей разбился, перегоняя из города в деревню старую японскую иномарку, которую Димон подарил им с Галкой.

      – Он уехал, – Димон мрачно сморщил скульптурный лоб, – меня такая жадность обуяла. Жалко стало «короллы». И жадность моя была в тот момент такой силы, что кошмар. Вот он и столкнулся на шоссе с грузовиком. – Димон, говоря, начал бегать по комнате: он никогда не мог усидеть на одном месте, если нервничал. – Он уехал, а я стал о них думать, Галке сразу всех ее мужиков припомнил, свои страдания, ее насмешки… В общем, это я виноват в его гибели. Совесть меня гложет, что я такой жлоб. Спина вот от этого, наверное, стала болеть – вчера час встать утром не мог. Я и на предприятии денег народу жалею. Тяну с зарплатой, пока они не взвоют.

      Обладая очень быстрой реакцией, скорее всего, доставшейся ему от предков – сибирских казаков, Димон одним из первых зарегистрировал и свое ИП – индивидуальное предприятие и ООО. Но индивидуальное предприятие, кстати, так и осталось пустышкой. Когда родилась Аришка, у Димона не было ни работы, ни денег, но я внезапно получила в подарок от старой знакомой моей бабушки, вдовы члена-корреспондента – хирурга, срезавшего у пациентов горбы, старинное бриллиантовое колье, мы сдали его ювелиру за приличную сумму, и Димон, став директором своего ООО, начал бизнес.

* * *

      Именно тогда он меня и попросил: сними с меня программу неудачника, ты сможешь. Надо заметить, что Димон и здесь был не до конца честен. В глубине души он не верил в рациональную психологическую помощь, он верил только в мистическую удачливость, которую видел во мне. И в самом деле, чем еще можно объяснить поступок отца, внезапно явившегося через двадцать лет и подарившего мне двухкомнатную квартиру в самом центре? Или свалившийся на меня ни с того ни с сего ювелирный антиквариат? Или внезапный звонок с предложением бесплатной персональной выставки? Я-то все объясняла иначе: в отце угадала чувство вины, все-таки мой отец был