Времена года 4. Мир Зимы. Тамара Клекач

черта вмешался?

      Клим оставил совок и поднялся. Взгляд он не прятал, и холодная сталь в нем отнюдь не говорила о раскаянии.

      Совсем недавно Мира была уверена, что что-то подобное рано или поздно случится, но она ни разу не допускала, что зачинщиком будет Клим и тем более она и думать не думала, что он зайдет так далеко в том, что сам и спровоцировал.

      – Мира, он был пьян и мог ударить тебя, – возразил Клим.

      – Ты меня обучал и знаешь, что я могу за себя постоять, – ответила Мира, – а Валера так бы никогда не поступил!

      – Ты его плохо знаешь…

      – Тебя, как оказалось, я тоже плохо знаю, – разочарованно бросила она.

      Перед глазами невольно всплыло совершенно незнакомое выражение на красивом, гладко выбритом лице Клима за секунду до того, как он без всякого предупреждения выбросил Валеру в окно. Жуть! Где у него только силы столько взялось?!

      – Я считала тебя другом, – все также разочарованно продолжила Мира, – доверяла тебе, не замечала твоих подкатов и провокаций, а ты… – Она подошла к командиру вплотную. – Сейчас мне очень хочется тебя ударить, – тихо сказала она, упираясь в холодную сталь его глаз, – но я сдержусь, потому что в отличие от тебя, да и Валеры тоже, прекрасно знаю, что в моей личной жизни есть только я и он. Больше никого.

      Мира переступила через метлу и похрустывая осколками направилась прочь.

      – И просто, чтобы ты знал, командир, – она остановилась в дверях и обернулась, – если бы с Валерой хоть что-нибудь случилось или же случится, я тебя никогда не прощу. Никогда, слышишь?!

      Сказав это, Мира вовсе не хотела выставить себя девушкой, уверенной в том, что раз к ней неравнодушны, то у нее есть право ставить какие-либо ультиматумы, угрожать уходом или же еще чем-то, но оправдать поступок "идеального" Клима она не могла и он должен был об этом знать.

      – Я услышал тебя Мира, – ответил он и в голосе его мимолетно послышалась печаль, – но услышь меня и ты, – добавил Клим уже с теми звуками потресковавшегося стекла в голосе, которые каждый раз вызывали у Миры мурашки. – Если я еще раз увижу его нетрезвым или услышу от него хоть намек на подобные слова, – сталь в его глазах ярко сверкнула, – я вырву ему язык и выкину не только из окна.

      Почувствовав у себя на спине не шуточный холодок, Мира вдруг поняла, почему Клим в столь молодом по меркам вечного братства стал командиром: потому что, кинув подобное обещание, причем, именно обещание, а не угрозу, ни у кого, кто его слышал, не оставалось сомнений в том, что он его сдержит.

      – Ты только не обижайся, я вовсе не хочу выставить Валеру невиновным, но… – Инга выразительно посмотрела на Миру, кислую, уставшую и придавлено сидевшую за столом на кухне. – Но ты тоже приложилась.

      Мира вскинула на нее взгляд.

      – Это, конечно, всего лишь мое личное мнение, сделанное из наблюдений, – пояснила Инга, – но подумай сама: едва Валерка уходил, ты бежала к командиру на пару палок кофе, ночами зачем-то к нему заходила, по мирам неразлучно гоняла и смеялась, как дура, с его отстойных шуток, а как Валерка возвращался,