Петр Окаянный. Палач на троне. Андрей Буровский

эти познания? Это или практические навыки, например умение работать на различных станках. Петр гордился своим умением выточить любую деталь, которая нужна в корабельном деле, при постройке морского корабля. Известна история, когда он привел голландский корабль в Санкт-Питерьбурьх, выполнив работу лоцмана.

      Или же это обрывки знаний, без системы, без философской или общенаучной подготовки. Так, свалка разных «любопытных» сведений – кусок отсюда, кусок оттуда… По такому же, с позволения сказать, принципу, кстати, создана и знаменитая Кунсткамера – это ведь вовсе не музей Естественной истории, не универсальный музей «всего на свете» (как Британский). Это собрание диковинок – всего, что удивляет, шокирует, вызывает отвращение или привлекает своим болезненным отклонением от нормы. По материалам, например, Зоологического музея или Музея антропологии и этнографии можно составить представление о целых разделах науки… но не по материалам Кунсткамеры.

      Петр I не проявил никакого устойчивого отношения к наукам и искусствам; все его «ученые познания» бессистемны и совершенно не показывают серьезных знаний ни в одной области культуры или науки.

      Странная фобия Петра

      Петру вообще очень свойственны разного рода «фобии», порой исключительно причудливые. В их числе и лютая ненависть к старинным родам. Откуда?! Как может царь, первый дворянин в государстве, буквально исходить ненавистью к аристократии?! Стремясь любой ценой оправдать и обелить Петра, это объясняют порой «тяжелыми впечатлениями детства». Мол, Петра в малолетстве жестоко обижали бояре, и этот рубец остался у него на всю жизнь.

      Гораздо труднее указать на конкретные обстоятельства этих обид: кто унизил бедного Петрушу, когда и по какому поводу? Потому что никаких конкретных свидетельств такого рода история не сохранила. Даже потеряв отца очень рано, в три с половиной года, Петр вовсе не рос сиротой. О его матери можно (и нужно) сказать много дурного: и безответственная она, и неумная, и жестокая, и государственными делами заниматься неспособная, и в средствах никогда не стеснялась. Но сына и дочерей Наталья Кирилловна любила, заботилась о них и в обиду никогда бы не дала.

      С трех же лет Петр жил в отдалении от двора, в селе Преображенском, куда ездили только бояре, близкие к Нарышкиным или входившие в их клан. События «Хованщины» 1682 года могли образовать психологический рубец и у людей покрепче 10-летнего мальчика. Тогда на его глазах убили любимого дядьку Матвеева.

      Но и тут, во-первых, лично Петра никто не обижал, а во-вторых, обидчиками-то были стрельцы, а обижаемыми – знатные дворяне, Михаил Долгорукий или Артамон Матвеев. На залитой кровью Красной площади 15 мая 1682 года естественнее было бы стать ненавистником черного народа и защитником старинной знати.

      Князь Борис Куракин приводит в своей «Истории о царе Петре Алексеевиче» гораздо более реальную причину этой фобии: «Начало падения первых фамилий надо видеть еще в детстве Петра, когда царством управляли царица Наталья Кирилловна и ее брат Лев Нарышкин.