Пересечения. Марина Захарова

бор?

      – Маша, чего ты взъелась? Нормальная у него работа для мужика. Такая, как надо! – сопротивлялся он.

      – Да, да. Поэтому-то он в свои без пяти минут тридцать выглядит как загнанный медведь?

      – Загнанные бывают лошади, Маша, – вздохнул отец.

      – Без тебя знаю. Но на лошадь он как-то не тянет, с его-то габаритами, я имею в виду рост, конечно. Юра, я серьёзно.

      Сравнение с фауной его повеселило, но он всё также лежал на кровати, свесив ноги. Рост действительно был, как говорит мама: пяти минут за двести. Может поэтому имел хоть какой-то вес в рабочем коллективе, состоявшем в основном из приезжих со всей России и из недалекого зарубежья. Кто поспорит с великаном из сообщества лилипутов?

      – Маш, да что серьёзно-то? Хорошая у него работа.

      – Ты хоть когда-нибудь у него спрашивал напрямую об этом? Не сейчас. В детстве, когда подростком был? Ты же его гонял, куда тебе хотелось, а не ему. Вспомни секцию борьбы, которую он терпеть не мог и только благодаря своему упрямству и боязни твоего наказания ходил туда целых два года, – воскликнула мать.

      Что правда, то правда. Борьбу эту он терпеть не мог. Два года мучений в небольшом зале, застланном мягкими матами. Эти трико дурацкие. Тогда пытался всё заговаривать с отцом о перемене вида спорта, но так и не смог преодолеть боязнь перед ним. А хотелось играть в баскетбол. Привлекали как-то больше командные виды. Опять же игра красивая, мощная, мужская.

      – Ну, это да. Ошибка вышла, – согласился отец.

      – О! Ошибка, значит? А про бокс? А про лыжи эти? Тебе даже доктор тогда говорил, что не его это вид спорта, по физическим параметрам, кондициям? Ты же как маньяк, лепил из него своё, понимаешь, своё! – взвился материн голос.

      – Ну, Маш, – примирительно возразил он.

      – А когда он к тебе лет в тринадцать подошёл, радостный, что в кружок этот… конструкторский записался, что ты ему ответил?

      Да, точно! Этот кружок тогда начал вести новый учитель труда. Интересно было до чёртиков. Учитель – Сергей Михайлович, был молодым энергичным парнем, ему тогда было, как мне сейчас около тридцати. Он и заразил своим делом, увлёк настолько, что забывалось о времени. Занимались разработкой, чертежами и конструированием домов, любой техники и прочего. Делали макеты, участвовали в выставках. Мать тогда прикрыла, отец долгое время не знал о тайной страсти сына.

      – Баловство это, я и сейчас так считаю, – пробурчал отец.

      – Юра, это введение в профессию, а не баловство, как ты этого не понимаешь? А ты всё со своим строительством дорог – романтика, простор, прокладываем новые трассы! Он и в институт в твой пошёл, только потому, что ты ему настолько мозги запудрил своими дорогами, что он и думать ни о чём не мог. Только и разговоров, что о грёбаных дорогах. Сам-то ты много здоровья с этой твоей работой заработал?

      – Дороги-то нужно кому-то строить? – с упрямством спросил отец.

      – Точно! Нужно. Но по призванию, по желанию. Не из-под палки! – голос матери стал высоким и звенящим.

      – Маш, ну чего ты переживаешь? Он сейчас прорабом, не рабочим каким-нибудь, подай-принеси. Всё-таки начальство.

      – Ох ты, начальство! Ему в подчинение кого дали? Тех самых рабочих, которые по-русски, подай-принеси, не понимают. Вот он там и вкалывает, за себя и того парня. Ни жены, ни детей до сих пор. Хороводы только водит с девицами непонятными.

      – Ну, ты ещё припомни, эту… как её…

      – Нина, – зло сказала мама.

      – Он же на ней чуть не женился, в восемнадцать? – произнёс с усмешкой отец.

      – Про это я и не упоминаю, – отрезала мать. – Тогда, перед армией, ни к чему. Но сейчас?

      – Да найдёт, куда денется?

      – Угу, точно и к годам пятидесяти наконец детей заимеет? Так что ли? – язвительно спросила она.

      Да уж. Хотелось бы пораньше. Правда, особых хороводов в его жизни как-то не замечалось. Кроме Нины, которая через полгода, как ушёл в армию, написала пространное письмо, как её любовь трансформировалась по отношению к нему в дружбу, а любовь настоящая расцвела по отношению к некоему Михаилу, от которого она ждала ребенка и собиралась за него замуж. Особым ударом это не было. Возможно, родители были правы, это было юношеское, хоть и сильное увлечение, поэтому написал ей в ответ пожелания счастливой семейной жизни. Остальные же барышни приносили скорее удовольствие в общении, но того захватывающего, накрывающего чувства не было, не приходило с очередным знакомством.

      – Не переживай. Найдёт. И благодаря твоим методам воспитания, – усмехнулся отец.

      – А что ты имеешь против? Хорошая литература никому не вредила. Человек должен уметь выражать свои мысли, а книги в этом огромная помощь….

      – Так всё-всё. Оседлала любимого конька. Мне-то лекцию не читай, – перебил её отец.

      – А знаешь, Юра. У меня иногда такое ощущение складывается, что ты не смог повлиять на старшего своего сына и в полной мере отыгрался на младшем. Создал, понимаешь, по образу и подобию.

      – Ну, Пашка,