Тайнопись искусства. Сборник статей

как творца, как демиурга. В его силах создавать и преобразовывать действительность. И поэтому художник несет особую ответственность за то, что он делает. Его работа – не только способ самовыражения, а мощное оружие, воздействующее на других.

      Именно в это время, в конце XIX века, возникает массовое искусство: начинает развиваться самое массовое из искусств – кино, открывается общедоступная Третьяковская галерея, возникает Московский художественный театр, проводятся ежегодные выставки передвижников… Архитекторы выносят искусство в буквальном смысле слова на улицы – растительные мотивы домов Шехтеля и мозаики Врубеля чаруют взор прохожих.

      Растительные мотивы в особняке Рябушинского (арх. Шехтель)

Человек универсальный

      Им было чуждо понятие узкой специализации. Они стремились объять все, проникнуть во все сферы духа, создавать, исследовать, искать…

      Максимилиан Волошин был поэтом и одновременно художником и философом. Чюрленис – художником, поэтом, композитором. Бородин – композитором и врачом. Николай Рерих – художником, поэтом, археологом, путешественником, общественным деятелем… И это в сферах довольно далеких друг от друга, а что говорить о «смежных», близких областях! Практически каждый поэт писал прозу, был теоретиком литературы, философом, переводил… Эти люди не чувствовали и не терпели никаких преград на пути своего творчества, никаких границ, они были талантливы во всем, потому что не сомневались в этом.

      Не признавали они границ и между творчеством и жизнью, стремясь в свои произведения вносить свой опыт, переживания, а жизнь строить, как строят произведения искусства. Из своей жизни они стремились создать миф, символ; даже не будучи очень талантливы как художники, они творили в жизни.

      И еще одно знамение эпохи: все эти незаурядные, ищущие творческие личности стремились не только проявляться сами, но и объединяться с себе подобными. Может быть, именно этим объясняется столь быстрое развитие течений, направлений, тенденций на рубеже веков: что ни десятилетие, то новая эпоха. Они встречались, делились созданным, обсуждали, спорили, искали, и это как бы удваивало и утраивало их опыт, он становился общим, общеценным.

      Никогда – ни до, ни после – Россия не видела такого накала «творческих страстей». Литературные кафе, религиозно-философские собрания, диспуты, выступления, спектакли, книги и журналы… Тремя «столпами» над бушующим морем поэзии Серебряного века возвышались основные течения модернизма: символизм, акмеизм, футуризм. Символисты считали нашу реальность отражением иного, высшего мира и недосказанностью, утаенностью смысла уводили читателя далеко от земного. Акмеисты противопоставляли этой зыбкости и мистической туманности земной мир во всем его многообразии, звучности, красочности. Футуристы отрицали и первых, и вторых, а вместе с ними и всю предшествующую культуру, в попытках создать новое искусство и новый