Ночь с убийцей. Ольга Коротаева

как драгоценность, немного отползла на кровати, потянула на себя покрывало, прикрыла мокрые от слякоти колени, изогнулась так, что темные волосы закрыли часть сосредоточенного лица и ясные голубые глаза, а потом дерзко резанула:

      – А если не подчинюсь, ножиком прирежешь? Ну что ты? Давай!

      Девочка, тихо посапывая, наблюдала за нами, а потом перевернулась, выбралась из рук матери и поползла на четвереньках ко мне. Очень шустро поползла.

      Тэкэра рванулась из-под укрытия и быстро забрала дочь, не позволив ко мне притронуться. Малая лишь заворчала от недовольства, но тут же залезла к женщине на руки и прилегла щекой на грудь.

      – Ма-а-а… – протянула она, потерла глаза, снова зыркнула на меня черными, как ночь, глазами. Черными! Твою ж мать!

      – Я Влада, – дрожащим голосом сказала Тэкэра и подняла на меня взгляд. Полный горных водопадов и необъятных небес. Горящий взгляд. На щеках блестела влага от слез, а кожа выделялась на фоне темных волос болезненной бледностью. Она всегда напоминала мне фарфоровую куклу. И я боялся ее сломать, да только такие не ломаются. Никогда.

      – Ты обознался, – лепетала негодница. Ну актриса! – Я тебя не знаю, не помню и не могу помнить. – Приоткрыв губы, Тэкэра набрала ртом много воздуха, а потом затараторила: – Моя мама была учительницей по классу фортепиано в консерватории, а папа известный в городе дирижер. Я с пеленок училась бальным танцам и готовилась стать примой, но… в начале беременности кое-что случилось.

      Она вдруг замолчала, погладила дочь по голове, завернула густую темную прядь за ухо. Девочка что-то загулила и запрыгала ножками на коленях Тэкэры, но от усталости снова приложила щеку к груди женщины и прикрыла глаза. И моя любимая продолжала:

      – Я вышла замуж. По нелепой ошибке, по залету, но не жалею, – взгляд опустился на дочь и она слабо, вымученно, улыбнулась. – Я не та, кого ты искал, – сказала очень тихо и, подняв голову, посмотрела мне в глаза. Будто нож вставила в переносицу. – Отпусти нас, – еще тише. – Пожалуйста, – одними губами.

      – Всё сказала? – выгнул я бровь и подался вперёд. Опираясь о кровать, приблизился к ней и, вперив взгляд, процедил: – Представь, что ты висишь над пропастью, и железный трос впивается тебе в живот. Это больно, но он единственное, что отделяет тебя от смерти. Я – тот трос, Тэкэра. Отпущу, и умрёшь. Независимо от того, кто ты на самом деле.

      – Я Влада! – вскрикнула она и замолчала, отвернулась и сжалась, будто боялась, что я ударю.

      Скользнул взглядом по приоткрытым и влажным от слёз губам. Нестерпимо захотелось прильнуть к ним, завладеть, сплестись языками в танце страсти. Придавить эту чертовку к кровати и отыметь так, чтобы кричала на весь лес…

      Сцепив зубы, я медленно отстранился. Будто себе по коже проводил лезвием. Так больно было от мысли, что из-за шутки судьбы передо мной сидит, возможно, чужая женщина.

      Но ребенок… Как же?!

      Я придавил сомнение в зародыше. Нет, нельзя верить словам, это лишь сотрясание воздуха. А в случае с моей Тэкэрой и девяносто процентов лжи. Полтора года