Смолы под маской мха. Часть первая. Михаил Сиреневый

зд. Звуки диких животных напоминали искажённые крики угроз и плача. Тяжёлые сапоги путника то и дело увязали в трясине, что приводило к усилению одышки. Протоптанные тропинки были далеко позади – впереди простирались места, не привыкшие к наличию человека. Идти становилось совсем тяжело, к тому же он не знал: куда именно направляется. Ближайшее дерево стало временным другом, возле которого, облокотившись всей спинной, уселся ночной одиночка. Он обхватил свои согнутые колени и уперся в них головой; глаза были закрыты, рот полушёпотом издавал невнятные звуки, похожие на мантру. Чёрное пальто скрывало худое долговязое тело, а длинные ноги покрывали клетчатые зелёные штаны и сапоги, похожие на армейские. Но ничто так сильно не привлекало внимание в этом человеке, как его голова, а точнее бинты, которые с середины шеи до верхушки лба окутывали её. Поверх бинтов вились чёрные густые волосы, которые свисали над вырезом для глаз, – единственным видимым элементом лица. Прекратив бормотание себе под нос, он поднял голову и осмотрел лесную чащу, после чего резким движением поднялся на ноги, словно только сейчас осознал плачевность своего положения. Мгла уже окидывает своим плащом земные просторы, проникая в самые надёжные укрытия. В этих местах ночь наступает рано, заканчивается поздно, оставляя дню считанные часы. Кто бы мог подумать, что листья и ветки деревьев способны разрезать кожу рук до крови. Кто бы знал, что уход солнца может вызывать панику, леденящую внутренности. Он уже бежал, оставляя пары разгорячённого тела позади себя. Не споткнуться или не задеть телом тяжёлые ветви и стволы было невозможно. Одно из столкновений с деревом вызвало ноющую боль в левом плече, которая появилась не сразу. И только невидимый удар в живот остановил лихорадочный бег. Нужно привести мысли в порядок, отогнать навязчивую тревогу. Расцарапанные руки нащупали преграду, врезавшую ниже ребер. Прикосновения отдавались в кончики пальцев металлическим холодом; напряжённый взгляд старался отделить предмет от сплошной темноты. Перед ним был железный заборчик, за которым густота растительности казалась меньше. Выбора не оставалось, хоть давление леса толкало его вперед, найти какое-то укрытие, настороженность вынуждала сбавлять шаг и лучше осматривать неизведанные места. Мало кому из людей можно было доверять. Да и он сам путался: кого можно было назвать человеком, чем он определяется? может ли он сам с полной уверенностью называть себя человеком? За спиной уныло завывал ветер, вонзался в спину и уносился вдаль. Единственный верный попутчик. Странник остановился: впереди показался силуэт дома. Заходить в чужое жильё посреди этой глуши было опасно, но варианта лучше не было. Осторожными шажками чужеземец ступал к деревянной постройке. Это был двухэтажный дом, второй этаж которого по площади был в раза три меньше первого и напоминал скорее отдельную комнату. Подойдя на расстояние пяти метров, он принялся обходить здание вокруг. Ни в одном из окон не было видно света, за исключением окна, которое находилось возле входной двери и выходило на открытую веранду. Свет был слабым, и уставшие глаза его заметили не сразу. Тут он снова начал сомневаться в правильности своих действий, но мысли о крыше над головой и долгожданном сне взяли своё. Хотя бы на эту ночь спрятаться от глаз и ушей дремучих деревьев. Скрип ступенек докладывал о нежданном госте. Перед самой дверью сомнения снова завладели мыслями незнакомца – он начал корить себя за свою неуверенность. Отбиваясь от навязчивых страхов, чужак направил костяшки пальцев на дверь и был готов постучать, но заметил маленькую вещицу у себя под ногами и остановил движение руки. Возле носка обуви лежала игрушечная фигурка оловянного солдатика. Вроде бы ничего такого, однако подозрения стали ещё назойливее. «Мне всё это не нравится», – прошептал он про себя, убирая руку. Собрав всю концентрацию, странник повернулся спинной ко входу и тихо, как только мог, направился в сторону леса. Веранда была пройдена без звука, оставалось только незаметно спуститься на землю. Первая ступень заныла протяжным скрипом, и он понял, что бесшумно пройти их не удастся – нужно быстро спуститься и уйти не оглядываясь. Нога перешагнула сразу на последнюю доску, а та в свою очередь издала звук в несколько раз громче предыдущего. Другая нога уже уперлась в твердую почву, но произошло то, чего он опасался. Не успев полностью сойти на землю, чужак так и замер: он услышал, как открывалась дверь за его спинной.

      – Милый, это ты? – ласковый женский голос донёсся из-за двери. Человек, которого она явна не ждала, собирался просто побежать не оглядываясь, но понял, что поздно. Расстояние между ним и домом было короткое – убегать было опасно и глупо. Он обернулся к приоткрытой двери. Свеча в руке освещала приятное, с неглубокими морщинами, лицо женщины.

      – Я… искал ночлег и…

      – Вы – не мой мальчик! – глаза женщины оставались безэмоциональны, а голос таким же мягким.

      – Извините, я не хотел вам мешать.

      – Вы не видели десятилетнего мальчика? Мой сын вчера убежал из дома, – она продолжала говорить размеренным голосом, – Так и не пришёл.

      – Я не видел ни одного человека с тех пор, как здесь очутился.

      – Вы неместный? Людей здесь и вправду не часто встретишь, – на её лице появилась лёгкая