Оборотень, сними погоны!. Николай Леонов

уткнувшись лицом в снег. Одновременно с ним упали, потеряв равновесие, оба охранника, и стремительно захлопнулась дверца автомобиля. Покровский не потерял сознания, через несколько секунд он поднял голову, с удивлением глядя мутным взором на красные пятна крови на снегу. Окровавленные комки снега прилипли к его правой щеке, лбу и переносице.

      Первым очухался Сергей, он стоял за машиной и меньше пострадал от случившегося. Вскочив на ноги, он шатающейся походкой подошел к лежащему шефу и прокричал:

      – Константин Сергеевич, вы целы?! Ничего не болит?! Вы не ранены?!

      Он принялся осторожно ощупывать руки и ноги Покровского, внимательно осмотрел, нет ли ран на голове. Тем временем начал отходить от произошедшего и Александр, стоящий во время взрыва рядом с Покровским. Он поднялся на четвереньки, дополз до лежащего шефа и спросил:

      – Ну как, все нормально? Ран нет?

      – По-моему, только лицо поцарапано, – ответил Сергей, разглядывая физиономию шефа.

      – Что это было? – тихим голосом спросил Покровский, приподнявшись и сев на колени.

      – Бомба, и похоже, безоболочная, иначе посекло бы и нас и машину, – ответил Александр.

      Он рывком поднялся на ноги и отправился осматривать лестничный марш, через несколько секунд возвратился и сообщил:

      – Я думаю, это была бомба, сродни тем, которые спецназ использует при вышибании дверей во время штурма квартир, только помощнее немного. Лестничный марш не цельный, ступеньки железобетонные, прикреплены к бетонным наклонным балкам. За одну из них и прикрепили бомбу. Лестница и приняла на себя основной удар взрывной волны, но поскольку ступени полые, отраженная волна прошла сквозь них и ударила нам в спину.

      – Похоже, мы очень легко отделались, – вторил ему Сергей. – Но что это было? Нас хотели напугать?

      – Или предупредить, – усталым голосом произнес Покровский и с помощью телохранителей поднялся на ноги.

      Шоковое состояние начинало проходить, возвращалась ясность мысли, а вместе с ней в душе Покровского закипала дикая ненависть к тем, кто организовал на него покушение. Именно так он считал нужным расценивать произошедшее. В этот момент одно из окон на втором этаже открылось, и в проеме показалась седая голова Григоряна.

      – Что там случилось?! – напряженно всматриваясь в лица людей на улице, спросил он. – Что это такое было?!

      Покровский, пошатываясь, направился к автомобилю, пролепетав на ходу в ответ:

      – Нам еще многое предстоит выяснить, но в любом случае ни к чему хорошему это не приведет.

      Он не спеша подошел к «Мерседесу» и собирался уже сесть на заднее сиденье, как вдруг резко развернулся. Смахнув с лица рукавом пальто кровь и снег, он в ярости произнес, обращаясь к Григоряну:

      – Значит, так ты теперь ведешь разговор! Вот, значит, какие аргументы ты считаешь допустимым использовать против меня! Ну, смотри, Юрик. Я уверен, что ты просчитался, и эта ошибка тебе будет дорого стоить.

      Спустя час Покровский возвращался домой