Эль-Сид, или Рыцарь без короля. Артуро Перес-Реверте

ответ на этот вопрос мавр попытался плюнуть в лицо Диасу – но тщетно. Во рту у него пересохло. Он еще раз повторил попытку, с мучительным усилием двигая губами, пока Диего Ордоньес, наклонившись, не ткнул его кулаком.

      – Брось, – сказал Руй Диас.

      – Пусть плюет в свою потаскуху Фатиму.

      – Брось, говорю.

      Ордоньес потирал кулак, мутно поглядывая на раненого. Потом полез в поясной кошель и достал оттуда серебряное распятие, расплющенное и смятое ударами молотка.

      – Вот что при нем нашлось. Носил поверх бурнуса. Интересно знать, с кого снял. Может, с той женщины, которую мы нашли первой… там, на ферме… Не помнишь? Память отшибло?

      В ответ на дерзкую речь Руй Диас уставился на него тяжелым взглядом. Стерпеть такое он не мог. Разговор шел не с глазу на глаз, спускать подобные вольности – значило подать другим дурной пример.

      – Прочь с глаз моих, – отрывисто приказал он. – Убирайся.

      Ордоньес побледнел:

      – Не надо так со мной говорить, Руй.

      – Я сказал – пошел прочь, Диего Ордоньес! – Он в ярости взялся за меч. – Делай, что говорят, не то, Богом клянусь, угощу вот этим.

      Ордоньес побледнел еще сильней, проглотил слюну. Открыл рот, словно собираясь что-то сказать, но, видимо, передумал. И под бесстрастным пристальным взором Руя Диаса промолчал и лишь шумно выдохнул. Потом спрятал распятие, повернулся и двинулся прочь.

      – Этот вот разумеет по-нашему, – сказал один из караульных, показывая на пленного со связанными руками.

      Ему на вид было лет тридцать – густые курчавые волосы, живые и очень черные глаза. Вернее – один глаз, потому что второй был закрыт красноватым и уже лиловеющим кровоподтеком, тянувшимся от лба к виску. От него пахло потом и дымом. Он был в одной рубахе, с голыми ногами, и, кроме синяка, иных повреждений на виду не замечалось – если не считать, что разорванная мочка подкапывала на плечо кровью: охранник только что выдрал у него из левого уха золотую или серебряную серьгу.

      – Говоришь по-нашему?

      – Да.

      – Что вы здесь делали?

      Молчание. Мавр отвел глаза и уставился в землю.

      – Сам знаешь – мы тебя убьем.

      – Знаю, – пробормотал пленный, не поднимая глаз.

      – И смерть твоя может быть быстрой и легкой, а может – и долгой. От тебя зависит, что ты предпочтешь. Долго будешь мучиться – или нет.

      Мавр чуть двинул головой:

      – Я – мурабит.

      – Да знаем мы, кто ты. – И показал на татуировку. – Видали эти знаки на кистях твоих сотоварищей. А еще видели то, что вы оставляете в поселеньях после себя.

      Мавр скользнул глазами по телам убитых и потом – по умирающему:

      – Мы никогда не проходили через поселенья… Никогда! Клянусь! Клянусь своей головой.

      Он совсем недурно владел кастильским наречием. Руй Диас понял, что пленный не только что переплыл Пролив. И это не первый его набег на христианские земли. Он придвинулся ближе и прошептал в изуродованное ухо почти дружески:

      – А