Ла Элиза. Ана Шерри

молча пошла дальше. Крис поравнялся с ней, ведя за собой лошадь.

      – А что нарисовала бы ты?

      – Я не художник.

      – Но могла бы им стать.

      – Могла, но не стала.

      – Почему?

      – Тебе есть до этого дело?

      – Мне вообще нет до тебя дела.

      Немудрено, что она ответила так, вернее, не ответила вовсе. Ушла от ответа. Ну и пусть. Ему наплевать.

      Обычная попутчица на его пути. Но рисует неплохо.

      Они быстро добрались до сарая, где сортировали виноград. Элизабет стиснула зубы, вновь наблюдая за действиями цыганок. Те до сих пор перебирали ягоды с ленты. Отвратительная работа!

      – Когда ты отвезешь меня домой? – Чтобы Крис не заставил ее стоять вместе с цыганками, Элиза решила переключить его внимание на другую тему.

      Например, тему выхода из рабства.

      – У тебя еще есть время, чтобы ощутить себя в роли винодела. Можешь помочь им, – и он кивнул на женщин.

      – А ты винодел? – воскликнула она. – Что-то я смотрю, ты не перетрудился! Ты эксплуатируешь других людей!

      Он пожал плечами.

      – Так сделано любое вино. И не только. На чужом труде сделано все! И работа считается рабством тогда, когда не оплачивается. А я даю деньги своим людям. Ты, похоже, не знаешь, что такое работать, чтобы прокормить свою семью. За тебя ведь все делают родители?

      Он почти кричал, повышая и повышая голос. Но Элизу этим не напугать, она тоже умеет орать.

      – Я помогаю отцу со счетами и документами и могу зарабатывать! Просто мой труд больше умственный, а у них он – физический! Я не имею желания марать руки о твой ужасный виноград, вино из которого даже не собираюсь пробовать!

      – Потому что ты не выживешь в таких условиях, Элизабет! Рассыплешься!

      – Хам! Мужлан! Я сильнее, чем ты думаешь.

      – Сильный тот, кто не ноет каждую минуту из-за жары, тот, который пройдет любые препятствия ради больной сестры, – и он ткнул в нее пальцем. – Пройдет их молча!

      Захотелось снова залепить ему пощечину. Да посильнее! Чтобы запомнил надолго. А то, вероятно, забыл.

      – Ладно, Кристиан, – она вытянула руки. – Дай мне тот прибор, предназначенный для женщин с длинными ногтями… Я хочу сохранить маникюр хотя бы до праздника. Я докажу тебе, что именно ради сестры я могу терпеть твой виноград, тебя и твою кобылу!

      Лошадь тут же громко заржала. Она поддерживала Элизу? Или посмеялась над ней? Или услышала свое имя? А какое у нее имя? Не имеет значения! Элизабет это мало интересовало. В данный момент на первом месте – проблема маникюра, за которой последует другая: она встанет за ленту и будет перебирать отвратительный виноград. И это навсегда отобьет желание пить вино! Надо переходить на текилу. Кажется, ее делают из кактусов. Как хорошо, что Кристиан Фернандес не содержит плантации с кактусами… Пришлось бы еще тяжелее.

      Она почувствовала его прикосновения к своим рукам – он потянул ее в другой сарай. Отлично! Ради Кейт она стерпит каждый сарай на ранчо.

      – Хорошо,