Ла Элиза. Ана Шерри

на нее взгляд своих удивительных глаз. Сейчас они казались совсем изумрудными.

      – Нет.

      Девушка тоже решительно схватила кусок. Кристиан Фернандес странный, как он мог есть пиццу все детство, если это не испанское блюдо? Может, он итальянец?

      – И где прошло твое детство? – спросила она и осеклась: зачем ей это знать?

      Через несколько дней она отсюда уйдет и больше никогда его не встретит. Такая информация излишняя. Нельзя забивать себе голову чужой жизнью.

      – В Дубае.

      А вот это уже интересно! Она даже перестала жевать. В Дубае? Перевела удивленный взгляд на подругу, но та кормила Диего и хохотала. Они ничего не слышали, увлеченные встречей.

      – Кристиан, – прошептала Элизабет, – ты же не испанец.

      – С чего ты взяла? – Он снова сел на прежнее место, но продолжал смотреть на нее. – Если я ощущаю себя испанцем, значит, я испанец.

      – А детство провел в Дубае…

      – Я родился там. И вообще, какая тебе разница?

      – Никакой, – вставила она, – если ты не испанец, тогда вино твое не испанское.

      – Я ведь не в Дубае его выращиваю.

      – Ты мусульманин?

      Он застыл, поднеся кусок пиццы ко рту. Почему она задает столько вопросов?

      – Ты случайно не корреспондент желтой прессы?

      – Да, именно. В последние пару дней я поняла, что вынуждена издать журнал под названием «Рабыня Элизабет, или Тайны плантаций Фернандеса».

      – Я не мусульманин. Запиши это.

      – Хорошо, – кивнула она и присела рядом, оставляя дистанцию между ними.

      Жизнь Кристиана была любопытнее, чем его виноград. Сколько тайн кружится вокруг него: некая Лусия, загадочный Карлос, рождение в Дубае… Скорее всего, родители эмигрировали в Арабские Эмираты, но их сын почему-то вернулся на родину предков.

      – Ты художница?

      Этот вопрос вынудил Элизу перестать жевать, но она даже не повернула голову в сторону Криса. Уставилась на Хейли в надежде, что та не услышала. И спокойно выдохнула – подруга была занята Диего, отрывая пиццу по кусочкам и пихая красавцу-мачо в рот. Как можно вести себя подобным образом с незнакомым мужчиной?!

      – Кто такая Лусия? – выпалила Элизбет.

      Сложный вопрос против вопроса всей ее жизни. Наверное, он не ответит на него, но ее и не интересовал ответ. Надо забить его голову так, чтобы он никогда не вспомнил про свой карандашный портрет, который она набросала в блокноте.

      Как так могло получиться? Почему руки не слушались в тот момент?

      – Она – моя жена.

      Мысли о рисунке вылетели из ее головы. Элизабет не ожидала услышать такое от Криса. Она перевела на него изумленный взгляд.

      – Бывшая, – улыбнулся Крис и откусил еще кусок.

      Говорил об этом с улыбкой на устах. Так просто, будто жениться и развестись – обычное явление, как сон и утреннее пробуждение.

      – Почему вы развелись?

      – Почему ты занервничала, когда поняла, что нарисовала меня?

      – Не могла смириться с выбором модели для портрета, – гордо