Маньяки на учебе. Ева Финова

я чуть не убила допрашиваемого. Однако вовремя опомнилась, убрав руку.

      – Кого опознала, говори! – прикрикнула, начав внутренне паниковать.

      А оглядевшись по сторонам, заметила, что по лестнице к нам уже спешит подкрепление в количестве двух десятков стражей, потому решила действовать на опережение, бросившись к переулкам.

      Правда, в самом конце все же попалась. Активировала, не глядя, ледяную ловушку, выставленную на моем пути. Подготовились… Уроды! Ноги напрочь приморозило к месту, и, не успев вовремя сбалансировать, я чуть не клюнула носом в каменные плиты подворотни, в которую почти свернула.

      Придерживая порез на горле, начальник королевских стражей ехидно скалился, пялясь на меня через всю площадь. Обнажив ряд белоснежных зубов, еще и закричал так, чтобы я его услышала:

      – Твоих детей опознали.

      Ступор в голове предвосхитил волну безудержной ярости, которая окатила меня. А Шотвид, ни о чем не подозревая, продолжил глумиться, подписывая себе смертельный приговор словами:

      – Ушастенькие такие останки попались…

      Что происходило дальше, помню смутно. Только из обрывков воспоминаний на следующий день смогла воссоздать картину боевых действий.

      Впав в невменяемое состояние, я каким-то чудом освободилась от чар и успела убить с десяток стражников, приблизившихся ко мне. Вроде бы даже пустила в ход кинжалы, ножи, танто, запрятанные по всему костюму, приканчивая уже корчившихся на полу.

      Правда, судя по всему, меня несколько раз ранили в процессе, но я все-таки зарезала Дила Шотвилда. Догнала этого ублюдка, когда он бежал от фонтана, что в центре площади, к ступенькам, ведущим в крепость. С диким воплем запрыгнула на него сверху, валя на пол, и вонзила прямо в сердце со стороны спины добытый только что обломок копья.

      Но по прибытии второго взвода стражей меня наконец вырубили, приложив чем-то тяжелым по голове, по словам лекаря, пришедшего в тюремную камеру.

      – Поздравляю, – грустно прибавил он, врачуя мои раны.

      Если бы не его тон, я бы непременно огрызнулась. А так стояла молча, прикованная за руки и за ноги к стене. Однако лекарь продолжал ворчать, непроизвольно делясь информацией:

      – После демонстрации своих навыков скатертью тебе дорожка в «Мигрит»…

      – Что это? – уточнила я разбитыми губами, морщась от боли, при его следующем заклинании. Кости всегда срастались болезненнее тканей.

      В ответ мужчина лишь произнес крылатое:

      – Скоро узнаешь.

      И оказался прав. На следующий день после полного выздоровления мне в ноги кинули свиток с королевской печатью, ехидно прокомментировав:

      – Радуйся, Силиус, тебе дали второй шанс.

      И это были слова первого советника, который, сложив руки на груди, мерзко так произнес, подняв свою мохнатую черную бровь:

      – Или же выберешь смертную казнь?

      Да уж. Велик выбор.

      – «Мигрит», – протянула я, мирясь с неизбежным.

      Усмехнувшись, советник ушел, довольно