Черная книга. Иэн Рэнкин

было, паб представлялся наиболее вероятным вариантом. Ребус знал: студенты опасаются, что он нацелился на спальню и собирается выкинуть по меньшей мере одного из них. Они двигались по квартире так, как будто им на лоб приклеили приказ о выселении.

      Он три раза звонил Пейшенс, но каждый раз нарывался на автоответчик. Ребус говорил в трубку: он-де знает, что Пейшенс дома, и почему бы ей не ответить.

      В результате телефон остался на полу рядом с диваном, и, когда он зазвонил, Ребус тотчас выкинул руку, схватил трубку и поднес к уху:

      – Да?

      – Джон?

      Ребус сел:

      – Пейшенс, слава богу, ты…

      – Послушай, это важно.

      – Я знаю, что важно. Я знаю, я вел себя как дурак, но, честное слово…

      – Ты можешь меня послушать?!

      Ребус замолчал и стал слушать. Он готов был делать все, что она скажет, без вопросов.

      – Они думали, что застанут тебя здесь, и потому позвонили сюда. Брайан Холмс…

      – Чего он хотел?

      – Нет, звонил не он, звонили из-за него.

      – Чего хотели?

      – Он… вроде бы как… Я не знаю. В общем, он ранен.

      Ребус, не выпуская трубки, встал, потащив за собой аппарат:

      – Где он?

      – Где-то в Хеймаркете, в каком-то баре…

      – «Кафе разбитых сердец»?

      – Да. Послушай, Джон.

      – Что?

      – Мы с тобой поговорим. Но не сейчас. Дай мне немного времени.

      – Как скажешь, Пейшенс. Все, пока. – Джон Ребус бросил телефонную трубку и схватил пиджак.

      Не прошло и семи минут, как Ребус припарковался у «Кафе разбитых сердец». Вот в чем прелесть Эдинбурга, если знаешь, как проехать, минуя светофоры. «Кафе разбитых сердец» открылось чуть больше года назад; его владелец и шеф-повар тоже оказался любителем Элвиса Пресли. Часть своей обширной коллекции вещей, напоминающих об Элвисе, он использовал для украшения интерьера, а свое кулинарное искусство – для создания меню, которое могло привлечь даже таких посетителей, как Ребус, а Ребус никогда не жаловал Элвиса. Холмс стал наведываться сюда с самого дня открытия, часами просиживая над десертом под названием «Синее замшевое суфле»[7]. В кафе действовал и бар – ядовитого цвета коктейли и музыка 1950-х, а кроме того, здесь продавалось бутылочное американское пиво, цены на которое могли бы вызвать конвульсии у завсегдатаев паба «Бродсуорд». Ребус подумал, что Холмс наверняка подружился с хозяином, ведь он проводил здесь немало времени после разрыва с Нелл (и в результате прибавил несколько фунтов).

      Снаружи могло показаться, будто в кафе ничего не случилось: в узком прямоугольном окне в центре светлой бетонной стены фасада горела яркая неоновая реклама пива. Над ней – другая реклама с названием ресторана. Но ведь все и случилось не здесь, а у задней стороны здания. Узкий проулок, на который едва мог въехать «форд-кортина», упирался в ресторанную парковку. Места там было с гулькин нос. И там же стояли мусорные баки. Как смекнул Ребус, большинство

7

Названия блюд в кафе вызывают ассоциации с песнями в исполнении Элвиса Пресли, в данном случае – с песней «Blue Suede Shoes» («Синие замшевые туфли»).