Школа темных. Богиня хаоса. Ольга Пашнина

резко открылась, явив полуобнаженного Кроста с растрепанными черными волосами.

      Вот твою же мать, он все еще хорош. И зол…

      – Двигаю кровать.

      – Зачем?!

      – Крыльям неудобно. Очень больно биться ими о стенку. Хочу вытащить кровать на центр комнаты.

      – Посреди ночи?!

      – Крост, мне неудобно, я хочу спать! Ты когда-нибудь спал с торчащими крыльями?

      – Нет, – саркастично ответил он. – Только с рогами.

      Я окончательно выдохлась и бросила гиблое дело. Демон с ней, с кроватью. Посплю на полу, восстановлю силы, и завтра передвину эту тварь одной левой.

      Окинула взглядом комнату, чтобы прикинуть, в каком месте на полу будет удобнее всего устроиться. Но кровать вдруг сама, по велению руки Кроста, все с тем же противным грохочущим скрежетом переехала на середину комнаты.

      – Спасибо, – вздохнула я.

      – Пожалуйста. Теперь ты наконец ляжешь спать и перестанешь греметь на весь Спаркхард?

      – Да. Я буду спать тихо, как мышь.

      В доказательство самых честных намерений я сладко зевнула и потянулась. Крылья потянулись следом, расправились – и так стало хорошо! До того момента, пока кончик крыла не запутался в низко висящей люстре. Красивой, бесспорно, словно сотканной из бронзового кружева, но зачем же такой опасной-то?!

      – Ой! – пискнула я, совсем растеряв былую суровость. – Я застряла.

      Показалось, Крост сейчас меня добьет. Закопает где-то в саду, в тех самых кустах, куда приземлился Акорион, а всем скажет что-то вроде «Ну-с, бывает… не выжила девочка, я ее похоронил, вот венок».

      Но все же крыло выпустили на волю.

      – С ними всегда было сложно управляться. – Я пожала плечами.

      Крост хмыкнул что-то задумчивое – и был таков. Дверь за ним мягко закрылась, и я отстраненно заметила, что обещанный замок на меня не повесили. Хотя гулять по дому все равно не тянуло. Тело ломило от напряжения. Кое-как приспособив крылья, я улеглась и уставилась в потолок. До ужаса ненавистное ощущение: тебе кажется, что сознание вот-вот померкнет от дикой усталости, но сон все никак не приходит.

      А когда приходит – лучше бы и не приходил.

      – Дело ведь не только в нем. Во мне. Я отталкиваю тех, кто меня любит: Аннабет, Кеймана. Катарина и король меня ненавидят. Я просто чувствую, что делаю все неправильно. Но не понимаю, как нужно. Не понимаю, как стать хорошей.

      – Делли… ты хорошая. Ты не представляешь, как мне хотелось, чтобы ты смотрела с желанием.

      – Дело же не в красоте.

      – А я не о красоте говорю. Помнишь, мы встретились в магазине? Ты уже тогда была готова сражаться. У тебя невероятные глаза.

      – Мне так страшно. Страшно стать ею. Причинить вам боль.

      – Я тебе не позволю. Не отпущу тебя и никогда не приму ее. Что бы ни случилось, мне нужна Деллин Шторм. Та самая, которая поливала меня соком в столовой, целовала в подсобке, возвращала из мертвых. Я готов быть королем только рядом с тобой, Делл.

      – Да твою же мать!

      Я