Так не бывает, или Хрен знат. Александр Борисов

и «пыром» его – шарах!

      Голыш, естественно, полетел хрен знает куда.

      – Эх ты, – говорю, – рохля! Учись, пока я живой.

      Подобрал подходящий кругляш, щёчкой его подрезал, чуть не попал! Не докрутил малость.

      Так и дошли до мостика через речку. Ему прямо, а мне направо.

      Иду мимо смолы, подбиваю итог своим мысленным изысканиям.

      Тому, что сейчас происходит со мной, есть только одно разумное объяснение – я уже умер. Моя душа привыкает сейчас к своему новому состоянию. Скоро она улетит, а пока находится в том времени, где ей было когда-то комфортней всего. Не случайно ведь в домах, где кто-нибудь умирает, люди на девять дней занавешивают зеркала. Значит, и мне столько отпущено.

      Ладно, примем на веру. Теперь, что касается смерти Лепёхи. Человеческий разум тебе что хошь нарисует. Взять того же Витю Григорьева. Он, когда в стационаре с белой горячкой лежал, так клялся и божился, что видел три тыщи рублей одной бумажкой.

      Я вернулся домой в дурном настроении. Вспомнил, что технический паспорт положил в шкаф, под бельё. Серёга, наверное, обыскался! Ему ведь в наследство вступать. Похоронит меня – и прямым ходом к нотариусу, застолбить своё право. Будут ему расходы и головная боль.

      Мухтар чесал задней лапой свой рыжий загривок. Он не лает, когда дед отдыхает. Бабушка во дворе мыла посуду.

      – Куда это вы галасвета?[5] – спросила она.

      – Да Колька Лепёхин утоп, мой одноклассник.

      – Ай-ай-ай! – всплеснула она руками. – Вот горе! Это не той Лепёхин, что наспроть Чаленкиных жил? Тоже, наверное, неслух. А матери каково? Сколько раз тебе говорили, чтоб на Лабу ни на шаг…

      Я проскользнул в дом. Дед проснулся. Он стоял на пороге большой комнаты и слушал радио. Женский голос рассказывал о реакции в мире на решение Стокгольмского международного трибунала по расследованию военных преступлений – признать США виновными в агрессии против Вьетнама.

      – Ни фига себе! – вырвалось у меня.

      Дед обернулся и строго сказал:

      – Тише!

      Наивные новости того наивного времени. Де Голль наложил вето на вступление в ЕЭС Великобритании, по требованию ОАР, ООН выводит своих миротворцев из района египетско-израильской границы. Сейчас это звучало бы как бред сумасшедшего.

      Когда зазвучал концерт камерной музыки, дед посмотрел на стол. Там не было ничего, кроме чернильницы.

      – Уроки до сих пор не поделал? Ох и будет тебе хворостина!

      – Сейчас сяду.

      – Ну, добре.

      Я вытряхнул из портфеля всё содержимое, перелистал дневник. Трояков мало, как и в былые годы, иду хорошистом. Посмотрел расписание на понедельник. Стандартный набор: русский язык, литература, математика, история, география…

      Любопытно взглянуть, а вот делать ничего не хочется. «Может, ну его на фиг! – мелькнула спасительная мыслишка. – Несолидно мне, старику, уроки учить».

      «А хворостиной по заднице очень солидно?! – возмутилось моё чувство долга. – Ты что,

5

Галасвита или галасвета (куб.) – долго бежать, не разбирая дороги.