Поток. Сири Петтерсен

у очага. Огонь уже потух, но тепло ещё не выветрилось. Этого Римеру хватило, чтобы понять, как он замёрз.

      Линдри поворошил обгоревшие угли кочергой.

      – Оставь их. Не надо огня. Никто не должен знать, что я здесь.

      Хозяин дома принялся возиться у поленницы, вытаскивая из неё дрова, а потом начал раздувать пламя, пропустив слова Римера мимо ушей. Тот хотел объяснить, хотел предупредить, что скрывать его опасно, но отлично понимал, что Линдри не пожелает его слушать. Морщинистый торговец чаем принимал у себя Хирку, совершенно не заботясь об угрозе собственной жизни. Даже после того, как узнал, что она человек. Пустые столы – вот цена, которую ему пришлось заплатить.

      Он привечал Римера, когда тот ещё был ворононосцем. Когда Дамайянти дала ему клюв. И сейчас, когда он превратился в покрытого бесчестьем сына Совета. Предположительно мёртвого.

      Огонь разгорелся и начал потрескивать, отбрасывая тёплый свет на Линдри, который на корточках сидел у очага. Теперь Ример увидел, что на старике надета ночная пижама и вязаная кофта с распустившимися рукавами.

      Он с кряхтением поднялся и сел напротив гостя. Положил огрубевшую руку на его ладонь. Через слой одиночества Римера обожгло теплом, и он встретился взглядом с маленькими и круглыми от возраста глазами.

      Юноша сглотнул.

      – Значит, ты им не веришь? Не веришь тому, что говорят обо мне?

      – Расскажи мне, что случилось, и я отвечу, во что я верю, – завораживающе спокойно отозвался Линдри.

      Ример тихо рассмеялся. А затем излил на терпеливого слушателя водопад слов, хотя и понимал, что всё сказанное покажется тому бессмыслицей. Но не мог остановиться. Бывшему Колкагге казалось, что он впервые за всю жизнь делится с кем-то сокровенным. И поведал Линдри обо всём. О путешествии в мир людей. О братьях Граале и Наиэле. О тысячелетней вражде. О том, что один из слепых находится в изгнании, а второй был самим Всевидящим. Всевидящим, которого он убил.

      Лжи, в которой Ример вырос, больше не существовало. Вместо этого он узнал историю о слепом, предавшем свой народ и завоевавшем Имланд.

      Он рассказал о Хирке и её крови, о том, что она – одна из них. Из тех, кто хочет ворваться через врата в их мир, чтобы вернуть себе однажды утраченное. И он ничего не может сделать для того, чтобы остановить их. Больше не может. Потому что понапрасну растратил ту небольшую власть, которой был наделён.

      Слова и силы иссякли одновременно. Ример сжал кулаки и опустил на них подбородок. Затем посмотрел на Линдри в ожидании реакции на свои признания, но её не последовало. Старик сидел и кивал даже после того, как наступила тишина, а веки казались такими тяжёлыми, что делали его похожим на спящего. Но вот торговец выпрямился и хлопнул руками по столу.

      – Значит, этому миру придёт конец? Ты это хочешь сказать?

      – Это правильный вывод, – ответил Ример.

      – Да, тогда остаётся только одно, – Линдри медленно поднялся. Морщины на его лице стали глубже от боли, пронзившей суставы.

      – Что же?

      – Заварить