Шакалы. Николай Леонов

вспомнил свой недавний разговор с замминистра, который тоже пытался вникать в подробности, понял, что и переход на «вы», и вопросы финансиста объясняются тем, что он с кем-то разговаривал о Гурове и выяснил нечто, магнату не понравившееся.

      Сыщик молчал, лишь пожал плечами, сел и закурил без приглашения. Пауза затягивалась, тогда Гуров привстал, забрал со стола паспорта своих людей, положил в карман.

      – Ладно, ладно, я не прав. Извините, – сказал хозяин, возвращаясь в кресло. – Нервы. Я же не знаю ваших правил игры.

      – А мы ни во что не играем. Вы манипулируете деньгами и судьбами, мы рискуем судьбами и жизнями. А если у вас не в порядке нервы, не забирайтесь так высоко, голова не будет кружиться.

      – Давайте паспорта, завтра к полудню и визы и билеты будут в порядке.

      – Учтите, я считаю до трех, а уже два с половиной. – Гуров вернул паспорта на стол. – На кой черт вам понадобилось разговаривать с Бардиным?

      – Он позвонил сам, меня удивило, что он не в курсе командировки людей в Париж.

      – Человеку не следует знать больше, чем ему необходимо. Он чиновник, значит, лицо подчиненное. Ему могут задать вопрос, он будет вынужден либо солгать, или сказать правду, которую я обнародовать не хочу, – ответил Гуров и без всякого перехода продолжал: – Юрий Карлович, кого вы и ваши соратники хотите видеть Президентом?

      – Генерала де Голля, – мгновенно ответил Горстков.

      – Невозможно, – спокойно ответил Гуров. – Шарль не был не только в Политбюро, даже не занимал должность секретаря обкома. Народ бы ему не поверил.

      – Вы правы. – Хозяин тяжело вздохнул. – Пусть остается прежний, спаси нас бог от всяких перемен.

      – Значит, вы на предвыборную кампанию денег не даете. У президентской команды многого нет, но деньги имеются.

      – Вы на мои вопросы не отвечаете.

      – Мне интересно, куда вы вкладываете капиталы, мне надо знать, на чем вас можно прихватить. Если я буду знать, на что давят, то узнаю, кто давит.

      – Ни один финансист не работает в одиночку, всегда существует упряжка. Пусть я коренник, но обязан считаться с пристяжными. Иначе возок опрокинется.

      – Я заглядываю слишком далеко, дурная привычка, – сказал Гуров. – Будем надеяться на лучшее. Хотя я предпочитаю знать как можно больше.

      – Учитывая поездку в Париж, вы мало взяли у меня денег, – сменил разговор Горстков.

      – Будете завтра разговаривать с дочерью, поинтересуйтесь, когда она собирается вернуться?

      – Я переговорю с ней еще сегодня, – хозяин взглянул на часы. – Может, продлить ее вояж?

      – Лучше, чтобы она не задерживалась.

      – Тогда следует привлечь к делу Нину. Мать в большем, чем я, авторитете. И супруга может ее по-женски чем-то соблазнить.

      – Но финансируете поездку вы, – удивился Гуров.

      – У Юлии кредитная карточка, – усмехнулся хозяин. – А если ей неожиданно понадобятся наличные, то в Париже найдутся люди, которые с удовольствием выдадут необходимую сумму.

      – Лучше, если ваша дочь вернется быстрее, – повторил Гуров.

*