Гость внутри. Алексей Гравицкий

сел возле меня на койку и чисто автоматически взял меня за руку, считая пульс.

      Практиканты, медбратья и сестры придвинулись ко мне ближе.

      – Уверены?

      Я кивнул. И подтвердил свой кивок словесно:

      – Безусловно, уверены.

      – Хорошо! – жизнерадостно прогудел Петрович и поверх очков посмотрел на притихшую публику. – Очень хорошо! Вас беспокоило что-то? Плохая ночь?

      Я кивнул. В опухших глазах невыносимо резало.

      – Беспокоило… – отозвался я. – Собаки всю ночь лаяли. Не выспался…

      – О… – Петрович похлопал меня по руке. – Ничего-ничего… У вас сегодня будет спокойный день. Будете отдыхать! Но постарайтесь днем не спать. Лучше перетерпите.

      Он встал и, кивнув на меня, пробормотал что-то на ухо Зинке. Та кивала и даже пыталась что-то записать, но сбилась и только повторяла вполголоса: «Понятно. Конечно. Да. Закрою. И форточку».

      Потом они оставили наконец меня в покое и занялись Ленькой.

      Тот хныкал и вяло вырывался. Однако, увидев Петровича, заулыбался беззубым ртом и что-то залопотал. Мне даже показалось, что нечто осмысленное. Извинялся, что ли, за свою ночную выходку. Хотя что с него возьмешь? Больной.

      Я в очередной раз подумал, что главврач удивительный человек и психиатр от Бога. Так влиять на больных, я имею в виду действительно больных, как Андрей Петрович, не может никто. И пусть Михалыч на его место не намыливается, ему не светит, хотя и мужик он хороший.

      После того как они ушли, нас потащили завтракать.

      В очереди я встал рядом с Вовкой, тем, что попер мое снотворное.

      – Что ж ты, сволочь, делаешь? – прошипел я.

      – А чё?

      У Вовы затянувшийся период адаптации. Доктора никак не могут добиться его вливания в общий дружный коллектив. На самом деле Вован просто косит. Я уж не знаю, от кого он скрывается и что прячет, но он самый нормальный в стенках нашей психушки человек. Нормальнее некоторых медицинских работников.

      – Ничё, гад. У Лени приступ был, я всю ночь не спал. Тебе что, не хватает одной таблетки?

      – Не-а… – ответил Володя не моргнув глазом. – Знаешь… Ну, совершенно не втыкает. Зато ты за Ленчиком присмотрел. Все польза.

      – Падла ты, – отозвался я. – Тебя бы на всю ночь с ним оставить…

      – Да ладно… – Вова миролюбиво ткнул меня в бок. Меня качнуло, чувствовалась разница в комплекции. – Я тебе сегодня косячок уступлю. Не возражаешь?

      Я не возражал, и он, тихонько похрюкивая, продвинулся вперед.

      На каких харчах Вова здоровеет, мне непонятно. То, чем кормят в больнице, совершенно не располагает к полноте. Скорее уж наоборот, тут все условия для похудания. Однако Вовке этого хватает. Румяный и толстый, он мне напоминает странно извращенную вариацию одного персонажа из романа Ремарка «Искра жизни». Я точно не помнил, как звали того еврея в концентрационном лагере, который мог достать почти все, активно торговал с «волей», но Вовка был похож на него во всем, кроме чрезмерной