Любимых убивают все. Сабрина Хэгг

впечатлений. Он часто приходил сюда на экскурсии в младших классах. Одновременно острые и расплывчатые, болезненные и счастливые воспоминания – какими могут быть только воспоминания о детстве – навалились на него в одночасье. Тогда все казалось таким простым и понятным. Тогда не было проблем, мысли о которых не давали бы спать ночами. Тогда он не знал, каково это – жить, сжавшись в комок от ужаса и усталости, при этом на виду у людей сохраняя лучезарную улыбку. Тогда он не знал, каково это – стать чужим самому себе.

      В пять часов из-за массивных деревянных дверей музея показалась Йенни. Она выглядела бодрее и счастливее, чем утром, улыбалась – то ли машущему ей Акселю, то ли своим мыслям. Завидев одноклассницу, он быстрым шагом направился ей навстречу.

      Ребята обменялись приветствиями и устремились в строну пляжа.

      Вдруг Аксель сказал:

      – Ты выглядишь такой счастливой. Видимо, тебе понравилась лекция?

      – Да, было круто!

      – А что за режиссер приезжал?

      – Рой Андерссон, – быстро ответила Йенни и перевела взгляд с дороги на Акселя. Тот выглядел слегка озадаченным. – Ты вряд ли знаешь его. Он снял «Песни со второго этажа» и «Шведскую историю любви» – фильм детства моей мамы.

      – Я даже о существовании таких фильмов не знал. Единственные древние фильмы, которые я смотрел, – это «Крестный отец» и какой-то фильм Линча с Джеком Нэнсем.

      В ответ на его реплику Йенни снисходительно улыбнулась и пожала плечами, как бы уверяя: «Шведская история любви» – вовсе не тот фильм, который нужно обязательно увидеть.

      Какой-то отрезок пути они прошли молча, даже не глядя почти друг на друга. Йенни наслаждалась легкой прохладой, что приносил с собой вечерний бриз, думала о словах, услышанных на лекции, и мысленно искала способ использовать полученные знания в недавно придуманной короткометражке.

      Аксель шел по левую сторону от нее и мучительно искал тему для разговора, но мысли путались, ускользали. Причина была в том, что благодаря ветру, дувшему с моря, Аксель отчетливо слышал шлейф парфюма Йенни. Его поразило чувственно-сладкое сочетание карамели, малины, пачули и роз. Аромат был слабым и ненавязчивым, но таким по-домашнему теплым – Акселю захотелось вдруг остановиться и уткнуться носом Йенни в шею, и эта странная мысль заставила его смутиться и отвести взгляд от задумчивого лица одноклассницы.

      – Йенни, ты голодна? – спросил Аксель, радостный оттого, что нашел способ прервать затянувшееся молчание.

      Йенни повернула голову в его сторону, заправила за уши выбивающиеся из прически пряди. Она смотрела как будто бы поверх плеча Акселя, не осмеливаясь встречаться с одноклассником взглядом.

      – Нет… ни капли.

      Аксель медленно покачал головой.

      – Ты знаешь, что для человека, который два года ходил в театральный кружок, ты просто катастрофически плохо врешь?

      – Я же не на сцене играла. Я писала сценарий и ставила пьесы с Альмой! – парировала Йенни.

      – Ах вот оно что… Ну это меняет дело. Тогда у тебя есть полное право